Скованные. Элли Раш
меня тоже пропал аппетит.
На другом конце столовой сидят преподаватели, среди них и Спенсер. Им ведь известно, что устраивают столичные. Они знают. И допускают, потворствуют издевательствам. Потому что сами наверняка были среди тех, кто устраивал «посвящение». Поэтому они к нам относятся не лучше.
Такой абсурд: заставлять, вынуждать поступать в Университет Амока, чтобы… Видимо, чтобы обеспечить столичных «игрушками». Развлечением на время учебы. Чтобы довести неприязнь к приезжим до первоклассного уровня.
Сквозь запах еды нос пощекотал самый приятный аромат. Сложный, не поддающийся описанию. С множеством подтонов, один из которых, совершенно точно, миндаль.
Прикрыла веки от наслаждения. Внутри все восторженно запело.
В грудную клетку словно засунули жар-птицу. Она встрепенулась, расправила крылья, обжигая изнутри. Уронила пламенное перо в район желудка, еще одно упало в низ живота.
К центру зала, расправив плечи, идет Малин в окружении неизменной компании.
Случайно зацепилась взглядом с Дрейком. Он усмехнулся мне. Малин заметил, проследил за траекторией.
Бледно-желтые глаза будто просверлили дыру, сквозь которую бесконечно вытекает воздух, создавая дефицит кислорода.
Сжимаю кружку, борясь с порывом подскочить с места и подбежать к Малину.
«Отвернись. Ну же!», – мысленный приказ проигнорирован.
Не могу перестать смотреть. Это… чудовищная сила притяжения.
Крылья носа Малина подернулись. Грудная клетка заполнилась кислородом.
Он пытается учуять. Распознать запах, который случайно уловил в первую встречу, но… Отворачивается и садится за стол.
Без зрительного контакта натянутая пружина, готовая подбросить меня на месте, ослабевает. Только запах не исчез, он по-прежнему туманит разум.
За столом идет какое-то бурное обсуждение, а я пытаюсь отключиться от обоняния. Жаль, крем не блокирует запах истинного.
Учебное время утекало песком в огромных песочных часах. Так медленно, что казалось песок никогда не закончится.
Стандартные предметы первого курса, ничего особенного. Не считая высокомерного отношения преподавателей, поистине достойного биомусора.
Порадовало, что занятия у нас и у столичных проходят отдельно. Слышали от старших курсов о крайне редких, но всегда запоминающихся совмещениях. Надеюсь, они не случатся в обозримом будущем.
Историю ведет Спенсер. Иронично: куратор биомусора рассказывает, как же мы докатились до такой жизни. Разумеется, через призму столичного: кривую, в трещинах и пятнах.
Когда случилась древняя химическая война, из восьми миллиардов людей на планете осталось примерно сто миллионов. Разбросанные по разным частям света, наиболее здоровые начали искать убежища. Появились общины, первые оплоты выживших.
Спустя некоторое время погибла еще треть, затем еще. Оставшиеся пятьдесят миллионов быстро сократили свою численность междоусобными столкновениями.
По известным данным, неточное количество оставшихся в живых едва доходило до пяти миллионов человек. Произошли мутации,