Скованные. Элли Раш
«не привлекать внимание» у меня неизменно плохо срабатывает.
Столичные не стерли улыбок, наоборот: теперь они смотрят на меня как на любопытный экспонат. Непросто забавный с виду, а еще и говорящий.
– Можешь присесть, – Дрейк кивает на свободный лежак. Рядом с ним.
Малин проводил его движение и прошелся по мне беспристрастным взглядом.
Я словно попала под комбайн: меня перемололо, разрубило на десятки частей и смешало с землей. На выдохе зажгло горло. Закашлялась под пристальным вниманием. Среди десятков взглядов только один ощущается кожей.
Бледно-желтые глаза не отпускают. Малин слегка наклонил голову. Ноздри раздуваются, грудная клетка вздымается, и единственное, что действительно радует – отсутствие его эмоций. Пока он отстраненно-равнодушен, я в относительной безопасности.
Истинность не желает этого понимать и принимать. Она вопит, скручивает жилы под его взглядом.
Недовольное рычание и шипение отвлекло всех. Взгляды синхронно устремились на выход, Нэнси до сильнее сжала мою руку. Это слегка отрезвило. Теперь тело бунтует тише.
Шин… Ше… Шейн, кажется… Плевать, как его зовут. Он за руку тащит сопротивляющуюся девушку. Она колотит по каменным мышцам, требует отпустить и сыпет всевозможными проклятьями.
– Боже, боже, – зашептала Нэнси, – что теперь будет?
Вряд ли кто-то знает, что с ней сделают. Кроме столичных. Они с предвкушением наблюдают за брыкающейся первокурсницей, потягивают коктейли через соломинку. Для них происходящее – интерактивное представление с полным погружением.
– Пусти меня, придурок!
Как же ее имя… Кажется, ее не было на парах. Лица не узнаю.
– Почему сама не пришла? – Дрейк рассматривал новоприбывшую.
Даже почудилось сожаление в его тоне, что само по себе удивительно. Брови сами собой приподнялись. Дрейк заметил, усмехнулся, подмигнул мне и вернулся вниманием к опоздавшей.
Он мне подмигнул?
Что, черт возьми, это значит?!
Нэнси практически прилипла к моему боку. Я плюс-минус на полторы головы ниже. При нашей разнице в росте наверняка выглядим комично.
– Я не собираюсь перед вами пресмыкаться, – шипела девушка, впиваясь ногтями в руку Шейна.
Он скривился и оттолкнул ее от себя. Она по инерции пробежала вперед, затормозив в последний момент у края бассейна.
– Фу, некрасивое слово, – незнакомая столичная заткнула свой рот соломинкой.
– Не надо ее слушать, – лениво произнес парень со смазливой внешностью. – Сама не пришла, разодрала Шейну руку, шипит и скалится. Надо ей доходчиво объяснить правила поведения в Амоке.
Столичные солидарно кивают, поддакивают. Двое крепких парней поднялись с похабными улыбками. Следом за ними встали еще двое.
Нэнси дрожит, и я вместе с ней.
Девушка пятится на нас, требуя не приближаться к ней. Столичных это лишь раззадоривает.
Наши одногруппники смело вышли вперед.
– Что вам надо? – выпаливает Питер резко и нервно. –