Смута. Письма самозванки. Владислав Клевакин
везу царице Марине, – прогундосил ротмистр.
– В Тушино царица, – хрипло ответил Соснов. – Чего в письме-то?
Поляк подозрительно посмотрел на Соснова, но все же буркнул в ответ:
– Сие не ведомо. Личное послание.
У поляка были основания не доверять московитам. Сегодня он за царя Димитрия, завтра – за Шуйского царя. Качает московитов, словно гусак колодца. Где выгодно, тому царю и присягают на верность.
– Не хитри, ротмистр, – мрачно заметил Соснов. – Знаю, что к письму вдогон на словах передали.
Поляк покачал головой и криво усмехнулся:
– Ах, московит, московит. Хитер.
Соснов пожал плечами:
– А ты за дурней нас не держи.
Касым злобно зыркнул на поляка. Поляк испуганно шарахнулся назад, но Соснов успел поймать его за серебряную пряжку ремня.
– Так что король ваш? – осторожно спросил Соснов.
– Идет на Москву! – теперь уже довольно буркнул поляк. Конец Ваське Шуйскому. – На жирной лоснящейся морде поляка сияла злорадная улыбка.
– Когда хоть собирается? – поинтересовался Соснов.
Поляк покачал головой.
– Мне его величество не докладывал. В письме царице Марине Юрьевне написал, – добавил он.
Поляк потряс свитком перед мордой Соснова.
– Печать – сургуч с королевским гербом. Сразу голова с плеч.
Соснов кивнул:
– Знаю, что с плеч. Да мне и без надобности. – Хозяин пожал плечами.
– Как явится Сигизмунд, так и явится. – Поляк расплылся в довольной улыбке.
– Пойдем за стол с дороги, – предложил Соснов.
Поляк радостно кивнул, но буркнул:
– Вели и людей моих накормить и коней. – Соснов согласился.
– Касым, распорядись! – окликнул он татарина. – Потом сам приходи.
Касым что-то буркнул себе под нос и направился в сторону польских всадников.
– Вот скажи мне, поляк, как вы Русью править собрались, коли вера у вас еретическая? – Соснов и польский ротмистр Садкевич сидели за столом в просторной горнице.
Неждана, служанка-челядинка, таскала на массивный дубовый стол, покрытый зеленой атласной скатертью, разные закуски и снедь, что приготовила заранее. Несмотря на то что за столом сидели только двое, накормить гостя нужно было сытно.
Поляк ел медленно, смакуя и обсасывая каждую косточку. Его широкие ладони разрывали куски жирной курятины и затем ловко отправляли ее в рот с охами и ахами.
– Хороша кура, – приговаривал поляк. – Давно так хорошо не ел, с тех пор как вступили в границы Московии.
Поляк время от времени бросал на служанку косые взгляды, словно примеряясь заранее к ее сочным молодым телесам.
– Ну, так как править собрались, еретики? – повторил свои слова Соснов.
Услышав обидные слова Соснова про польских еретиков, ротмистр отложил курицу и поморщился.
– У нас в Польше московитов тоже называют еретиками.
Соснов и поляк уже