Футбол с улыбкой. Эдуард Маркаров
совершенно интернациональной – русский Кузнецов, еврей Голодец, осетин Туаев, азербайджанец Мамедов…
Алик вспоминал, как играл мой отец, говорил, что он был «эталоном классического полузащитника». И его самого, Мамедова, вся команда уважала. Он был игроком высшего класса, играл в «Динамо» и в сборной. Почему-то так вышло, что в «Нефтянике» все время появлялись футболисты с опытом игры за «Динамо». Мамедов, Голодец, Кузнецов… К нам приходили уже игроки в возрасте. Был еще левый защитник, «убийца», как же его фамилия-то была… Вылетело из головы. С огромными шипами играл!
Голодец, который впоследствии хорошо проявил себя как тренер московского «Динамо», приехал в Баку после выступлений за этот клуб и за Киев. Мы с ним вдвоем в середине оставались, когда наши ворота атаковали. Перехват мяча – и мы уже готовы убежать. В полузащите играл Ахмед Алескеров, с которым в роли старшего тренера мы потом завоевали бронзу. Тихоход, но голова работала. Толик Грязев, тоже полузащитник – рабочая машина, мог хоть четыре тайма подряд отбегать.
На правом фланге играл быстрый осетин Казбек Туаев, который был для меня человеком очень близким. Ведь его нашел совсем еще пацаном мой отец, взял в бакинский «Локомотив», который тогда тренировал. И приютили мы его, жил он какое-то время у нас дома. Он на два года старше меня, дай Бог ему здоровья!
Туаев как-то вспоминал в интервью, что однажды мы играли в Ташкенте с «Пахтакором», и лидер соперника Геннадий Красницкий со штрафного мячом Голодцу в грудь засадил. Тот аж сознание на несколько секунд потерял. В перерыве смотрят – мяч отпечатался на груди Адамаса! Казбек вспоминал, что от такого зрелища мы все засмеялись, а особенно я, молодой. Вскоре мы поехали в Куйбышев, ныне Самару, опять в наши ворота назначили штрафной, и теперь мяч уже мне в челюсть попал, и я зуб оттуда вынул.
Вот этого припомнить не могу, но удар Красницкого с отпечатанным на груди Голодца мячом – да, помню. Красницкий вообще бил страшно – так что не только до больницы, до кладбища недалеко. У него был самый сильный удар тогда в Советском Союзе, да он и в принципе играл отлично. И в каждой команде хотя бы по одному такому мастеру было!
Но ключевой фигурой того аркадьевского «Нефтяника» был, безусловно, Юрий Кузнецов. К нему, Мамедову, другим ветеранам команды я, молодой, обращался на «ты», но по отчеству. Кузнецов, у которого я многому научился, всегда говорил:
– На меня не смотри. Играй как хочешь. Я сам увижу, что ты собираешься сделать, и отдам тебе мяч туда.
Отдавал. И как отдавал!
Не могу сказать, что нюансы взаимодействия мы отрабатывали на тренировках. Все было по наитию. Мы уже знали и понимали друг друга, говорили на одном футбольном языке. Юра отдавал такие пасы, что мне оставалось бить одним касанием, максимум – вторым.
Я знал еще его отца, который тренировал нас в детской спортивной школе. Он, как и мой папа, был одним из основоположников бакинского футбола. С ним мы и ездили на Спартакиаду школьников в Москву. Хороший был тренер. Кстати,