Чужой крест. Елена Поддубская
кивнул он за спину брату. Владимир обернулся, вывел к порогу жену:
– Ирина. Знакомься.
– Жена или девка?
– Жена. Мне её сосватал сам падишах Сулейман, пусть будут благословенны его дни! – он обмыл руками лицо.
Николай словно очнулся:
– Так проходите же в избу! Вы, небось, устали?
– Полтора года в пути.
– Почему так долго?
– Ты про то на пороге знать желаешь? – впервые показал характер младший брат. Старший засуетился, кликнул супругу.
– Алиция, собери на стол! – шумнул он. Женщина, недовольная нагрянувшими незнакомцами, пробурчала:
– Нэчем потшэват. Только молоко йешт и каша.
Муж оглянулся, вскинул бровь:
– Я что тебе сказал? Брат это мой. Единоутробный. Из Царь-города прибыл. Иди за петухом, пировать будем.
Владимир, ощутив себя неловко, остановил:
– Не нужно, Николай. Хватит нам молока и каши. Баню ещё бы истопить, помыться с дороги перед вечерней зарёй.
Но брат уже стелил хлебосол.
Тем же вечером, помывшись и помолившись уходящей заре, Владимир и Ирина напросились жить не в доме, а в бане. Шёл апрель, ночи были не студёные. Да и взгляд свояченицы, как чёрное мыло с абрикосовой пудрой, сдирал кожу. Не по нраву пришёлся Алиции вечерний намаз гостей. «Кто из местных увидит, как падают ненужные родственники на землю и молятся Аллаху, ещё и дом подпалит. Живы в людях подлости половецких и ногайских племён. Османцы – ничем их не лучше».
– Зря ты так про них, – остудил брата Владимир за то, что тот назвал его неверным: – Это здесь продадут и правду и совесть. Восточные люди веру чтят и людей любят.
– Не знаю. По мне так лучше бы тебе крест носить и ходить по выходным в церковь, чем падать ниц за чужого бога.
– Бог для каждого один и в душе. А крест я ношу, – Владимир вынул из-под рубахи нательный знак и ладанку.
– Дивно пахнет. Сам ковал? – кивнул Николай на подвеску с маслом опопанакса. Разглядев, он попросил сделать такую же его жене.
– Сделаю. Только не теперь. Сначала мне нужно выполнить поручение Сулеймана, – ответил Владимир, но уже через время пожалел: взгляд, каким сожрал молдавские кресты его брат, хорошего не сулил.
За ужином женщины не перемолвились и пол словом. После кваса Николай стал добрее и попросил рассказать про далёкую восточную сторону, богатую и щедрую не только климатом. Там славянским людям было много чему поучиться. Кроме Константинополя Владимир ездил в Османской империи в Амасью, родину детей султана, где воспитывали и готовили к службе будущих наследников – шехзаде. Старинный городок широко простирался по скалистым холмам, в нём мирно текла река, отделяя изгибами понтийские деревни – кварталы, где жили представители какой-то одной национальности, дома утопали среди яблоневых и вишнёвых садов. Пение муэдзинов будило люд по утрам, многонациональный говор слышался на базарах, муллы, имамы и муфтии уважали атрибуты всякого