Второй день на царствии. Юрий Витальевич Яньшин
они и бегали из дома, в дом, делясь по большей части слухами, чем реальными новостями. Однако выступление генерала Афанасьева хоть и несколько успокоило обитателей поселка, но ясности в будущее страны и ее курсе не добавило. Какой дорогой пойдет Россия? Будут ли и дальше у власти оставаться военные или только на переходный период? Что будет с заявленными и разрекламированными поправками к Конституции? Каким видится общественный строй новым властям? И что на самом деле означают слова генерала о попытке второй раз войти в реку времени? Пищи для размышлений обывательскому разуму было хоть отбавляй. А вот информационных подсказчиков для формирования общественного настроения как раз и не было к вящей досаде большинства жителей. В связи с объявленным трауром, разом с телеэкранов страны пропали пропагандисты-аналитики вроде Воробьева, Шейкина, Коркина и прочих обладателей второго гражданства и заграничной недвижимости. Бежать – не представлялось возможным, ибо карантинные меры перекрыли все пути для отхода. А то, что новая власть в них не слишком-то и нуждается, они поняли сразу по окончании выступления главаря хунты, иначе бы, невзирая на траур, им разрешили бы петь свои старые песни, которые уже всем порядком поднадоели, мягко говоря. И хотя они нет-нет, да говорили правду, доверия им все равно не было, потому что вся страна знала, как и каким образом оплачиваются их услуги. Если бы у того же записного внесистемного оппозиционера Анального хватило бы денег для их перекупки, то без сомнения, они пели бы совсем иные песни. Поэтому они сидели тихо по домам и ждали, когда за ними придут: не то с наручниками, не то с чемоданом наличных. Никто ничего не мог толком разъяснить, поэтому все находились словно в подвешенном состоянии.
Когда Афанасьев начал зачитывать свое обращение к народу, генерал Иванов со всеми сопровождающими его из Москвы лицами в мрачном сосредоточении обедал в гарнизонной столовой, ожидая результатов экспертизы объекта, выловленного накануне из воды. Гарнизонная столовая, по потребности – ресторан, кафе и зал для проведения свадебных торжеств или ритуальных мероприятий, была гордостью Митрича. Хоть и одноэтажное, но очень просторное и светлое помещение, со всегда чисто прибранными столами, разнообразным меню и приветливыми официантками из числа вольнонаемных, радовало глаз, ранее непривыкших к комфорту местных обитателей. Главной ее отличительной особенностью от подобных заведений казенного общепита было отсутствие граненых стаканов, оставшихся еще с советских времен, гнутых алюминиевых вилок, да толстых и неопрятных теток, стоящих на раздаче и хамящих налево и направо. В такую столовую, в которой сейчас сидел и ковырялся в шницеле Иванов, не стыдно было бы пригласить и самого президента. Мрачности обеда добавлял, по чьей-то злой иронии и показ по каналу «Россия» уже традиционного для чрезвычайных ситуаций «Лебединого озера», трансляция которого осуществлялась из громадного плазменного экрана, подвешенного почти у самого