Дом лжи. Дэвид Эллис
отделения срочной медицинской помощи бросает взгляд на удостоверение, висящее у меня на шее на специальном шнурке, и кивает. С ней мы еще не встречались. Многие ее коллеги узнают меня в лицо.
– Точно. Я – Вики из «Тихой гавани». Пришла к некоей Брэнди Стрэттон.
Сейчас около восьми вечера, в отделении затишье. Какая-то женщина сидит, обняв своего малыша, а тот, шмыгая носом, играет во что-то на планшете. Неподалеку от них мужчина, его рука обернута полотенцем, рядом с ним – женщина.
– Шторка номер шесть, – говорит администратор. – Но ее еще зашивают, так что ты присядь пока, посиди.
– Ладно.
У меня звонит телефон: время вечернего созвона с Эм-энд-Эмс: Марией и Мейси, дочками моей сестры. Я делаю шаг к автоматическим дверям, чтобы выйти наружу, и едва не сталкиваюсь с каталкой – женщина на ней гримасничает от боли, но стоически терпит, пока парамедики торопливо везут ее внутрь.
Я вставляю в уши наушники и принимаю звонок. На экране появляются сразу обе – Мейси, ей десять, и Мария, от-тринадцати-до-девятнадцати. Обе пошли в мать, мою сестру Монику, – такие же красотки, какой была она, с темными миндалевидными глазами и роскошными темными волосами – детали внешности, которые мне, увы, не достались. Помню, в юности я еще шутила, что у нас с сестрой, наверное, отцы разные. То есть я думала, что шучу, а на самом деле вполне могло быть и так.
– Привет, мартышки! – Я стараюсь, чтобы это прозвучало задорно, но с задором у меня всегда было плоховато.
– Привет, Вики, – отвечают они хором, сблизив мордашки, чтобы уместиться в один экран. – Мы перезваниваем, – говорит Мария. – Когда ты звонила в первый раз, мы были в бассейне. А потом папа сказал, что мы должны позаниматься на фортепиано, прежде чем звонить.
Что ж, разумно, потому что иногда мы разговариваем очень подолгу. Но не в этот раз – сегодня меня ждет Брэнди Стрэттон, шторка номер шесть.
Сегодня я сама позвонила девочкам раньше, просто для проверки. Хотела убедиться, что они помнят, какой сегодня день – годовщина смерти их матери. Обычно все помнят дни рождения, а о днях смерти забывают. Со мной все наоборот. Я часто забываю день рождения сестры, но день, когда она умерла, помню всегда.
А вот они, похоже, забыли. Для них сегодня – такой же день, как и всегда, с гувернанткой и подружками у бассейна. Ну и ладно, не буду напоминать. Кажется, они уже оправились. Мейси, младшая, правда, еще не настолько, как сестра, но, похоже, обе живут нормальной, счастливой жизнью. По крайней мере, судя по тому, что я вижу на экране, все у них хорошо, а в последнее время все мои контакты с племянницами сводятся к разговорам по телефону. Хотя не стоит обольщаться – даже когда разговариваешь с подростком вживую, в душу ему все равно не заглянешь.
– Я на работе, – говорю, – так что придется нам созвониться завтра. Мейси, а тебе спать еще не пора?
– Но сейчас же лето!
Я возвращаюсь в отделение. Администратор за стойкой кивает мне.
– Ладно, принцессы, мне надо бежать.