След подковы. Сергей Алексеевич Колобаев
изволите.
Кошельков закурил папиросу. – Как начала развлекаться, так остановиться не может. Если не ошибаюсь, она с двенадцатого года княжит здесь. Правда тогда она была Мотькой Вареной и не такой потрепанной.
Показав половому свое знание кабацкой публики, Яшка снисходительно разрешил, – ну, давай, проводи к столику.
Половой услужливо проводил Кошелькова к столику, за которым спал пьяный мужик в разодранной рубахе. Халдей, схватив его под мышки, оттащил в сторону и крикнул кому- то вглубь зала. – Федька! Вынеси барина… А то он засиделся, пора бы и честь знать.
Кошельков вальяжно уселся за столик, к которому тут же возвратился половой. Он ловко начал убирать со стола грязную посуду, обратив внимание на массивный золотой перстень с крупным изумрудом на руке клиента. Одновременно с уборкой, чтобы не тратить время, половой стал принимать заказ. – Что будем заказывать?
– Для начала студень с хреном, селедочку с картошкой. Ну и беленькой графинчик.
– Водочку не держим-с. Война, сухой закон. Но тут же добавил доверительно. – Могу чаю предложить… смирновского.
– А чай твой не слишком паленый?
– Не извольте беспокоиться, высший сорт, из довоенных запасов.
– Ну, давай, только пошустрей.
– Не извольте беспокоиться, один секунд.
Половой, сделав небольшой крюк, пробежал мимо столика, за которым сидели Матвейчик и его дружок, носивший незамысловатую кличку Цыган, которая полностью соответствовала его внешности.
Половой, задержавшись на несколько секунд, чтобы забрать со стола грязные тарелки и пустой заварочный чайник, практически не шевеля губами, скороговоркой сообщил им.
– Залетный, при рыжье и сармаке.
Матвейчик, не глядя в сторону полового, словно разговаривал сам с собой, буркнул.
– Заряжай, как всегда, и за Настеной Шкета пошли.
Половой убежал дальше. Цыган уточнил у Матвейчика, – А если он на нее не клюнет, на выходе работаем?
Матвейчик его успокоил. – Клюнет, Настена не таких разводила.
Через два часа уже изрядно захмелевший Кошельков, облокотившись об стол, заставленный грязными тарелками, напевал себе под нос любимую песенку. – Хива укроет ночкой темною, заглушит шкаликом тоску мою…
В трактир зашла Настена. Чисто и скромно одетая, очаровательная девушка разительно отличалась от кабацкой публики. Настена, кого-то выглядывая, робко прошла в зал и остановилась рядом со столиком, за которым сидел Кошельков. Он не мог не обратить на нее внимания.
– Сладенькая, не меня выглядываешь?
– Дяденька, Вы случаем здесь не видали папеньку моего? Усы у него большие и еще он заикается сильно.
Яшка галантно пододвинул ей стул. – Садись, вместе ждать будем. Придет, никуда не денется. Мимо трактира не проскочит.
Настена робко присела на краешек стула. Кошельков налил себе в рюмку из заварного чайника водки, осмотрел стол