Тени кафе «Домино». Эдуард Хруцкий
на пороге стоял оператор Миша Винклер.
– Леночка, пошли к столу. Все собрались, закусим, чем Бог послал.
– Сейчас, Мишенька, только в порядок себя приведу.
– Наводи красоту, мы ждем.
В бывшем штабном отсеке стоял стол, покрытый белой, грубого полотна украинской скатертью с петухами.
На ней расположилась бутылка с красным вином, разнокалиберные чашки и кружки, лежал белый хлеб, жареная баранина, фрукты-овощи, козий сыр.
– Друзья, – режиссер поднял стакан, – выпьем за то, что мы едем в Москву, выпьем за то, что мы хорошо поработали в Ялте и Симферополе, а также за нашу героиню Леночку Иратову.
– Подожди, Саша, – вскочил оператор Винклер, – говорят, что нет в жизни счастливым случайностей. А я говорю есть. Не обижайтесь, коллеги, и ты, Саша, и ты, Женя, Саша хороший режиссер, но он был бы мертв без Леночки. За нее, за нашу удачу!
Все загалдели, зачокались, выпили.
– Учтите, друзья, за половину дела не пьют, так что мы поднимаем бокалы за нашу актрису. Впереди зимние съемки.
Постепенно началось веселое полноценное застолье.
Анекдоты, воспоминания, смешные истории на съемках.
К Лене подсел художник Бауэр.
– Леночка, скажи честно старику, почему ты не уехала?
– Дмитрий Сергеевич, родной, конечно, я могла бы очутиться в Париже. Возможно, что со мной заключили бы контракт в театре, я же могу играть на французском. Возможно. Налейте мне вина. Спасибо… Но в Москве живет человек, которого я люблю, и это я поняла на Юге, в разлуке с ним. А потом я хочу вернуться к себе домой. Я со щемящей нежностью вспоминаю, как после репетиций прихожу в свою квартиру, шумит самовар, тетя накрывает стол для чая. Крепкий чай, малиновое варенье. А в окнах неяркое осеннее солнце. На паркете светлые полоски.
– Вы думаете, Леночка, что все это осталось в Москве?
– Не знаю, главное, что все это во мне неистребимо, как болезнь. Я возвращаюсь в прошлую жизнь…
– А вы уверены, что она будет такой же, как раньше? Грандиозный успех, поклонники, светские рауты, цветы?..
– Я слишком увлеклась всем этим. Бенефисы, дорогое ожерелье, бриллианты, трехкомнатный номер в гостинице «Люкс». Из окон Кремль, корзины цветов у дверей, лучшие роли в репертуаре. Все это казалось незыблемым, вечным. Любящий меня прекрасный человек, для которого я находила так мало времени.
– Я знаю, о ком Вы говорите. Я видел Олега перед отъездом. Он стал другим. Жесткий, но по-прежнему прекрасной души человек. Вы едете к нему?
– Да. Там, на этой земле, похожей на театральную декорацию, я вдруг поняла, как люблю его.
– Какое счастье, Леночка…
Художник не успел договорить.
Разлетелись стекла вагона, пули с противным визгом начали рвать стены.
– Ложись, – крикнул Винклер.
Он схватил две непочатые бутылки вина и рухнул на пол.
– Что это? – спросил актер Веденеев.
Он засел в угол, спасал початые бутылки.
В салон вбежал начальник охраны поезда.
– Банда.