Ave Eva. Инна Кабыш

      Когда не надо мне спешить

      ни в пир, ни в мир,

      ни на работу,

      в лоб время самое спросить

      тебя,

      безбашенную: кто ты?

      И почему в тебе нужда?

      И почему в годину горя,

      в дни, что чернее осокоря,

      ещё нужней ты, чем всегда?

      Ведь ты же не благая весть –

      не вздрогнут мёртвые во гробе,

      но только мы с тобою –

      обе –

      наверно знаем,

      что ты есть…

      …Порою ты ввергала в ярость,

      и я всегда тебя боялась –

      боялась, что осудишь строго,

      тебя боялась больше Бога!

      Ну что ж – привет тебе, чума

      на оба наши полушарья!

      Вдруг оказалось: мир – тюрьма,

      где одиночки обветшали.

      Вдруг оказалось, всюду пост –

      смешно делить на тех и этих,

      и можно воспарить до звёзд,

      и можно захлебнуться в сетях…

      А между тем какой восторг,

      что не ходить могу я в школу!

      Покуда в проводах есть ток,

      я буду Волкову Паолу

      смотреть,

      спускаться в магазин,

      чтоб, древнему подобно греку,

      купить вина или маслин

      (а не картошку и не гречку,

      не спички-мыло и не соль!).

      Да здравствует клико и жжёнка!

      Да будет с каждым – алкоголь,

      с женою муж

      и с мужем жёнка!

      …Есть только краешек стола,

      где подаю сигналы SOS я,

      и только б водки запасла.

      Но разве водки запасёшься?

      Ты тоже думала, что нищая,

      что нечего тебе терять.

      И правда – что?

      (Прилавки с пищею?

      Или с вещами – им под стать?

      А может, зрелища и капища?

      А может, погребальный звон,

      когда слезою-каплей катишься

      и тишина со всех сторон?)

      И оказалось – правда нечего,

      и слёзы, стало быть, утри:

      живи как все – с утра до вечера –

      с Небесным Царствием внутри.

      …и нам казалось, «Лабытнанги»

      звучит смешно – как «лапти на ноги»,

      и шли мы в школу, в Коммунарку,

      что было ведь кому-то на руку.

      А после было – май, теплынь,

      «Чернобыль» – «чёрная полынь».

      И вот звучит со всех сторон

      «коронавирус», как «Харон»,

      как преисподняя – «Ухань»,

      в котором слышится «ух, Ань».

      «Эх, ухнем», –

      на «Армагеддон»

      днесь откликается «Гвидон»…

      Не может быть плохой конец:

      кто слушал сказку – молодец.

      …И