Со всеми наедине: Стихотворения. Из дневника. Записи разных лет. Альмар. Александр Гельман

      Несколько раз в своей жизни

      я был удостоен чести

      уверовать в чудо —

      позволь мне еще раз, Господи,

      тихо, про себя, прошептать:

      «Не может быть, а есть,

      быть не может, а вот оно,

      вот она…»

      Негромко смеюсь над собой —

      полусочувственно, полуязвительно,

      что-то мешает расхохотаться в полную силу —

      неуклюже, смиренно жду твою милость.

      Прежде, давненько,

      я был беспощаден,

      самообман выжигал из души,

      но с тех пор

      гнев поугас, измельчал,

      самость утратила волю —

      прощаясь с собой,

      прощаю себе

      тебя.

      Порой мне кажемся,

      что жизнь моя затянулась надолго

      исключительно для того,

      чтобы успеть встретить тебя.

      Не знал, не ждал,

      что вдруг такое начнется,

      теперь не знаю, жду,

      когда это вдруг кончится.

      Да здравствует свобода будущего!

      Я хочу тебя всю —

      не только тело,

      даже не столько тело,

      всю – вместе с телом.

      И то, что видно, слышно,

      и то, что не видно, не слышно,

      о чем ты даже не догадываешься,

      что оно в тебе есть,

      и то, что ты в себе зачеркнула,

      замазала, стараешься забыть.

      Ты нужна мне вся

      без пробелов,

      без купюр.

      Ночью подумал:

      скорей всего, между нами

      никогда не будет, как я хочу,

      никогда не будет, как ты хочешь,

      ничего у нас не получится,

      наш толстый роман

      состоит из одних первых страниц.

      Ну и что – спросил я себя —

      какие выводы?

      Вывод один:

      пускай еще долго

      продолжает ничего не получаться.

      Вот сижу

      с неистраченной нежностью

      в висках, в коленях,

      губы размыкаются,

      только чтобы что-то съесть,

      руки вянут от безобъятий —

      все предназначалось тебе,

      которая вчера в 20.40 улетучилась,

      превратилась в золотистое облачко,

      подсвеченное заходящим солнцем.

      Что будет с тобой без меня,

      примерно знаю,

      что будет со мной без тебя,

      боюсь/гадаю,

      надеюсь, Всеблагой не допустит,

      чтобы я ушел из жизни

      влюбленный в никого —

      где-то за углом Малой Бронной

      моя новая подруга

      уже выставила загорелую ножку,

      о которой через неделю-другую

      я споткнусь.

      Опять все спутывается, смешивается,

      все время эта сгущенность

      неразвернувшихся чувств,

      не успевающих зацепиться за слова —

      вспышки полумыслей,

      намеки непонятно на что.

      Боже, как мне нравится эта бессмыслица,

      эта невыразимость,

      эти напрасные попытки

      все