Шкатулка княгини Вадбольской. Галина Тер-Микаэлян
крестьяне и сами господа обращались к Кузьме по имени-отчеству – Кузьма Ильич. Правда, выкупиться князь ему не позволил.
– Зачем тебе вольная, Кузьма Ильич? – недовольно спросил он, когда Кузьма явился к нему с такой просьбой. – Во всем ты свободен, догляду за тобой нет. По делам везде ездишь с подорожной, как вольный купец, цилиндр, вон, у тебя и сапоги – я сам такого никогда не носил. Уйти от меня хочешь?
– Никак нет, барин, – почтительно отвечал Кузьма, вертя в руках шляпу, купленную у купца в Туле за двадцать целковых, – работать у вас буду, как и прежде, а хочется себя вольным человеком почувствовать.
Сергей Иванович прекрасно понимал, что обижать управляющего не следует. Это тебе не лакей из дворовых и даже не мужик-работник. Тех за леность и недоимки можно на конюшню послать, а ведь за Кузьмой не углядишь, коли он обидится и не по совести дело станет делать – хитер, умен, на нескольких иностранных языках читает.
– Послушай, Кузьма Ильич, – сказал он, – ты мною обучен, десятками приказчиков заправляешь и целого состояния стоишь. Поэтому о том, чтобы выкупиться, ты со мной даже не заговаривай, но ежели будешь честно на меня трудиться, то в завещании отпишу тебе вольную. Тебе и всей твоей семье.
Семья у Кузьмы Хохлова была небольшая, его первая жена умерла от оспы, не оставив детей, во второй раз он женился на шестнадцатилетней дочери мельника красавице Дарье. За пять лет брака она тоже не родила, и Кузьма за это постоянно ее попрекал. Помимо этого, он был дико ревнив и, уезжая по делам, просил княгиню Марфу Ефимовну:
– Сделайте милость, ваше сиятельство, присмотрите за моей супругой, пусть, пока я в отъезде, поживет в барском доме.
– Не тревожься, Кузьма Ильич, – ласково отвечала княгиня, – ты езжай спокойно и делай свое дело, а за Дарьей я пригляжу и дело ей дам, чтобы не разленилась.
Дарья переселялась в покои княгини и ночью спала в гардеробной, куда войти можно было только из спальни барыни, а днем Марфа Ефимовна поручала ей несложную работу в девичьей под строгим надзором вдовой ключницы Аксиньи, не допускавшей среди девок никакого «баловства».
Барские крестьяне и дворовая челядь Кузьму Хохлова дружно ненавидели и также дружно перед ним заискивали. Евсеич, как боевой товарищ Сергея Ивановича бывший в доме на особом положении, управляющего презирал за «ученость», но по-настоящему его невзлюбил перед отъездом молодого князя в столицу. По его простому крестьянскому разумению экономии ради следовало взять с собой в столицу муки, крупы, засоленного мяса и прочего съестного, а потом пополнять запасы.
– Слава Богу, – убежденно говорил он, – у барина нашего земель невиданно, хоть откуда привезут, чем в лавках втридорога платить. И без того нужно будет за дрова платить, а у лавочников свечи со спичками да чай с сахаром покупать.
Марфа Ефимовна поначалу с ним соглашалась, но Сергей Иванович, как всегда, в спорный момент призвал управляющего, и тот просчитал, что везти в северную столицу обойдется дороже, нежели покупать у лавочников.
– Сами