Анафем. Нил Стивенсон
отвлекать от основной линии доказательства.
Одна грязная работа плавно перешла в другую: суура Ала любезно напомнила, что сегодня моя очередь убираться на кухне. Довольно скоро я заметил, что Барб увязался за мной: просто ходит хвостиком, а помочь не предлагает. Сперва очередное проявление его асоциальности меня раздражало, однако, переборов досаду, я решил, что так даже лучше. С некоторыми вещами проще справляться одному. Объяснять и показывать – больше мороки. Многие стараются помочь только из вежливости или чтоб завязать контакт. Сознание Барба подобные соображения не замутняли. Вместо этого он со мной разговаривал, что было, на мой взгляд, предпочтительнее «помощи».
– Орбиты – ещё противнее того, что ты сейчас делаешь, – серьёзно заметил Барб, наблюдая, как я встал на колени и по локоть запустил руку в засорившееся сливное отверстие.
– Я так понимаю, что прасуура Ильма сейчас тебе их объясняет, – буркнул я. Работа позволяла мне скрыть обиду, почти зависть. Мне про орбиты рассказали только на втором году. Барб был у нас второй месяц.
– Много иксов, игреков и зетов! – воскликнул Барб, так что я невольно рассмеялся.
– Да, немало.
– И хочешь знать, в чём дурость?
– Конечно, Барб. Выкладывай, – сказал я, вытаскивая пригоршню очистков, прижатых к решётке давлением двадцати галлонов грязной воды. Отверстие громко рыгнуло и принялось засасывать воду.
– Любой пен может встать ночью на лугу, увидеть одни спутники на полярных орбитах, другие на экваториальных, и понять, что это разные орбиты! – обиженно проговорил Барб. – А когда смотришь на иксы, игреки и зеты, то знаешь что?
– Что?
– Видишь просто кучу иксов, игреков и зетов, по которым совсем не ясно, что одни орбиты полярные, другие экваториальные, хотя любой тупой пен видит это, глядя на небо!
– Хуже того, – заметил я. – Глядя на иксы, игреки и зеты, ты даже не поймёшь, что это орбиты.
– В смысле?
– Орбита – траектория стационарная, стабильная, – сказал я. – Спутник, конечно, всё время движется, но всё время одинаково. И вот эту стабильность иксы, игреки и зеты никак не показывают.
– Да! Как будто, изучая теорику, мы только тупеем! – Барб возбуждённо рассмеялся и театрально глянул через плечо, словно мы затеваем какую-то шалость.
– Ильма заставляет тебя работать самым мерзким способом, в лесперовых координатах, чтобы, когда она начнёт объяснять, как всё делается на самом деле, это показалось тебе более лёгким.
Барб онемел от изумления. Я продолжал:
– Как бить себя по голове молотком: перестанешь – и сразу получшает.
Шутка была с во-о-от такой бородой, но Барб слышал её впервые. Он так развеселился, что пришёл в сильное возбуждение и должен был несколько раз пробежать по кухне, чтобы выпустить лишнюю энергию. Несколько недель назад я бы испугался и стал его успокаивать. Теперь я привык и знал, что, если усадить его силой, будет только хуже.
– А что правильно?
– Параметры орбиты, – сказал