Свет Неутешенных. Герман Чернышёв
перьями, и слегка повернул голову, раздражённо скосив глаза. Потом отвернулся. Казалось, он не расценил её как собеседницу.
– Найдите другое пристанище, – Синтия подождала немного и, сочтя, что подождала достаточно, оставила попытки быть терпеливой к чужой усталости. – Да в конце концов! Гнездо вы тут не свили. Идите уже и дремлите где-нибудь в другом месте.
– А вы, видимо, дочь досточтимого Кеалпеса, – пробормотал проповедник, по-прежнему не оборачиваясь. – Он облил меня грязью, проезжая на своей повозке. Сдаётся, не без умысла, потому как кобылу мог понукать и потише.
– Не надо только о тишине, – Синтия поморщила переносицу и отхлебнула кофе, который опять успел остыть. – Да чтоб… Послушайте. Я не намерена вас распекать. Просто уходите, ладно? В этом доме не нуждаются в утешении.
«Шлёп… шлёп…» – донеслось из тумана, среди пепельных клочьев показалась и исчезла приземистая тень. Синтию передёрнуло.
– Все нуждаются, молодая госпожа, сейчас так тем более, – проповедник повернулся. – Завтра я опять буду молиться. Приходите, не отмахивайтесь от утешения.
Из дымки донёсся пронизывающий шорох, еле слышный, он словно ждал подходящего момента, чтобы зазвучать, прервать этот разговор.
– Ветер… – Синтия нервно поджала губы, поглядев на щетинистое безжизненное деревце, пустившее иссыхающие плети корней вдоль подножия изгороди. Она ждала, пронизывала его глазами. «Ну… ну же…» Но ветви молчали, не двигались. – Вам… нужно уходить.
Открытый кошелёк
Предложение помощи
Дэйдэт Шлейгенс потягивал некрепкий кофе на пристроенной к особняку веранде, обросшей повядшим от холода виноградом, когда появилась Шилис.
– Мастер Шлейгенс, к вам пришли… – неуверенно сказала она. – Какой-то странный тип. Я не была уверена, впускать ли его. Он похож на завсегдатая дешёвых забегаловок.
– Габинс, значит… – Дэйдэт почесал пожилого буровато-чёрного кота, сидящего у него на коленях. – Можешь впустить.
Шилис кивнула, поджав губы, и удалилась.
– Господин Шлейгенс вас примет, – послышался в прихожей её сдержанный голосок. Минуту спустя напротив Дэйдэта пристроился низкорослый пьянчужка плачевного вида в выцветшей некогда синеватой куртке.
– Здравствуй, Габинс, – поприветствовал Дэйдэт, надев непонятную улыбочку. – Ты, кажется, впервые пришёл ко мне лично. Уж кого-кого, а тебя не ожидал.
– Мне бы табака… – Габинс задумчиво вынул железную курительную трубку.
Дэйдэт покопался в кармане жилета и положил перед ним неполный кисет.
– Виноград, если это важно.
– Не важно, – отмахнулся пьянчужка и стал забивать трубку. – Слышал, ты обеспокоен нынешним положением дел. Я… тоже. С недавних пор. Бернадетта заперлась в «Закрытом кошельке» и выходить, кажись, не собирается. Я никогда не видел её такой… такой напуганной. Ну это ладно… я не поэтому пришёл.