Идеальное преступление. Никита Фред Декс
Идеальное название для идеальной Книги смерти.
Провожаемый первыми лучами солнца, я вернулся домой, когда окончательно замерз и отрезвел от заурядных мыслей и будничных переживаний. Люди просыпались, чистили зубы, завтракали, проверяли свои страницы и новостные ленты соцсетей, будто администраторы, инспектирующие работу подчиненных, включали телевизоры, кормили домашних животных и поднимали детей, чтобы неумело подготовить их к взрослой жизни. В тот год мир кардинально изменился, но сами люди не поменялись ни на йоту. И только я, как мне казалось, очнулся по-настоящему, хоть той ночью даже не ложился.
Вера спала. Стол так и стоял посреди комнаты, но был пуст. Посуда вымыта, коньяк допит.
Я присел рядом с Верой на краешек разложенного дивана. Пахло перегаром, никотином и одиночеством. Я мог примоститься сбоку, а в обед встать, будто ничего и не случилось. Такое уже бывало. Но что-то все же случилось. Что-то величественное и прекрасное. Что-то важное. Важнее любви, ненависти и обычного человеческого счастья.
Я прошел на кухню и достал из ящика стола свой любимый поварской нож, выполненный на заказ: черное двадцатисантиметровое лезвие со следами ковки по верхней кромке и синяя ручка из карельской березы. Из «коробки со всяким хламом», как называла ее Вера, достал советский мусат и принялся затачивать клинок.
Хватило бы и пары движений, но я продолжал водить ножом по зазубренному металлическому штырю, обдумывая все детали своего предприятия.
Когда голова уже начала звенеть от скрежета метала, я остановился. Заглянул напоследок в холодильник, вытащил кусок буженины и отрезал четыре ровных, толщиной в полсантиметра, ломтика. Перекусив бутербродами и запив крепким черным чаем с сахаром, я разложил старое кресло, доставшееся мне от бабушки, – единственное, что удалось сохранить после ремонта, – и крепко заснул.
Начинать свое кровавое путешествие с жены я не хотел.
На следующее утро Вера заявила, что нашла квартиру в Кудрово, но придется подождать неделю, пока предыдущие жильцы съедут. Я не стал возражать. Я вообще старался больше не разговаривать с ней, чтобы не провоцировать конфликт, но Вера молчать не умела.
На протяжении всех последующих дней она делала все возможное, чтобы не дать ссоре утихнуть.
– Признайся, ты изменял мне? – с какой-то жуткой улыбкой спросила она следующим вечером. – Теперь ты можешь рассказать. Мы разведемся, и я больше никогда тебя не увижу. Но я не хочу страдать. Я хочу ненавидеть тебя, поэтому просто сознайся, что ты трахал кого-нибудь еще, пока жил со мной.
– Нет, – в очередной раз ответил я, доедая со сковороды жареную картошку с луком и чесноком.
– Ну так сделай это! – цокнула она черными с красными вкраплениями ногтями правой руки по кухонному столу.
– Что? – вздрогнул я.
– Найди себе какую-нибудь шлюху и переспи с ней.
Порой мне казалось, что Вера сошла с ума. То она требовала признаться, будто я никогда ее не любил, то сама заявляла,