Поиграй со мной. Владимир Юрьевич Василенко
– летательная божья коровка,
Замечательная божья коровка,
А мычательно-мечтательно-двурожья –
Тоже божья, хоть на божью не похожья.
Наверху – восток и запад, юг и север,
На земле – солома, сено, мед и клевер.
Все решает сила ветра и сноровка,
А не то, какая ты коровка.
«Не понос, так золотуха, – дочитав, подумала Виктория Семеновна, – не “жрет”, так “похожья”… Ничего с этим, видно, не сделаешь. Троекратное наступанье на грабли – уже прием… А эта набычившаяся на былинке, косящая глазом в небо божья корова на кого-то определенно смахивает… Как и зависшая в вышине над сараем буренка»…
– Мама… – погасив торшер, прошептала Виктория Семеновна в темноту, – не спишь?..
– Что ты хотела, Виктория? – тут же отозвалась темнота.
– Ты как-то рассказывала, у вас был дед Вировкин…
– Много кого было… Ты что вспомнила?
– Как он тебе сказал, когда тебя из комсомола выгнали?.. Суть я помню. Но дословно… Как? Напомни.
– Девочка услышит.
– Девочка спит без задних ног. Через дверь сопит…
– Ну… как сказал, как сказал… Не тужи, говорит, дивчина… потому как нет никакого коммунизма, а есть, у каждого своего размера, хапок.
– Нет, а дальше…
– Ты же знаешь, как я не люблю…
– Мама…
– Просто когда накапливается… – вздохнув в темноте, продолжила баба Вера… – кого п…ить – их п…ят. И ничего не сделаешь. Называется – революция.
5
– Миновав двери райкома… сойдя со ступенек… Зоя остановилась, – слушала «Валерия Францевна» текст «Романа Васильевича». – Казалось: постоять, опомниться, прийти в себя – и все каким-то образом переменится… Куда идти? Домой? «Домой»… Не появись она там неделю – не хватятся… ни хозяйка, ни хозяйская дочка. На работе – другое дело… На работу – утром, а сейчас?.. Куда?.. Утром обступят с расспросами. Кто возмутится, примется с ходу решать, что же делать, советовать… кто молча отойдет: «Так ей и надо»… Но то – утром… Переживание понемногу сменялось безразличием, пустотой. При аварии на подстанции в доме зажигают свечу. Или не зажигают… Окончательно опомнилась она уже на проспекте: откуда-то издалека и снизу, от реки, донесся приглушенный, с переливами, трамвайный звонок… Освещенная слева-сзади садившимся солнцем, громада темнолицего каменного вождя высилась в стороне, подменяя живого, теперь уже навсегда. Она впервые почувствовала эту разницу: каменный вместе с живым и – только каменный… Как-то это совпадало с тем, что сегодня произошло…
– Зоя!..
Он стоял на балкончике с поднятой рукой. Этот дом на проспекте, с балкончиками.
– Зоя, стой там! Я спускаюсь!
Конечно. Конечно, она шла сюда. К нему. Куда же еще?
– Ну!.. Как?! Что?!
– Что?.. А-а-а, это… Да ерунда все, выслушали и… – улыбнувшись рассеянно, она пожала плечами.
– Ф-фу!.. – выдохнул он… – Я же говорил!.. Я говорил! Что там, тупицы сидят?! Ясно