Хунну. Пепел Гилюса. Солбон Цыренжапович Шоймполов
лицо чужеземца, приказал лекарю сменить повязку, лекарь, осторожно отвязывая тряпку с плеча жичжо вана, намазал на рану целебную мазь. Лежащий без сознания Сюуньзан неожиданно очнулся, обвёл затуманенным взором сгрудившихся вокруг него ханьцев. Испытывая некоторый стыд от того, что враги видят его в лежачем, беспомощном положении, с трудом, превозмогая боль, сел на пол, прислонился спиной к шероховатым, плотно подогнанным камням узилища.
Чувствуя, как уходят последние силы, угадал в Мэн Фэне важного сановника, поглядел на него узкими шелками опухших глаз, на ханьском языке с презрением в голосе произнёс:
– Ну что, ханьская гиена, рад, что поймал меня, хуннского воина? Теперь твой плешивый император – порождение червя, щедро осыплет тебя милостями, может быть, отдаст в жёны одну из развратных дочерей, рождённых от бесчисленных блудниц.
Услышавшему слова кочевника, Мэн Фэну потребовалось сверхъестественное усилие воли, выхватив меч, не разделать хунна на ломти. Он, отвечая на слова пленника, еле-еле сдерживаясь от крика, желчно вымолвил:
– Это ты гиена, а не я, раз сидишь передо мной, привязанный цепью к стене подобно дикому отвратному зверю. Тебя, гиену, осмелившуюся оскорбить императора Великой Ханьской империи, ожидают такие пытки, о которых ты никогда не слышал.
По завершении полного ненависти разговора, произошедшего между хунном и ханьцем, присуствующие рядом воины недоуменно переглядывались, шепотом переговаривались о чем-то.
Заметивший их поведение, Мэн Фэн спросил у них, что случилось, о чем шепчутся? В ответ уловил, они очень удивлены схожестью его голоса с голосом варвара. Не придавая большого значения словам воинов, ощущая, кроме враждебности к Сюуньзану, какое-то особенное непонятное чувство, Мэн Фэн велел вынести наружу вновь потерявшего сознание жичжо вана, погрузить его в повозку, следовать в Сэньду. Трое хуннов, вывезенные с Сюуньзаном с места засады, умерли от ран по дороге.
Глава 3
Во время обратного пути в цитадель, подводя итоги прошедших дней, вспоминая схватку с варварами на поляне, чрезмерно тяжёлые, как он считал, утраты, неприятно удивившее его воинское мастерство степняков, ханец обострённым умом понял, самым главным, опаснейшим врагом империи являются хунны, они и только они способны сокрушить могущество Хань.
Отныне всю энергию, ум, способности поклялся посвятить одной цели – уничтожению Хуннского государства. По дороге к Сэньду имперец со стыдом вспоминал, как извещённый о числе убитых соплеменников, вне себя помчался с поляны в крепость, как взбешенный словами чужака, оскорбляющего божественного императора, чуть не разрубил его на куски, тем самым едва не погубил единственного пленника, добытого кровавым трудом.
Всегда державший себя в руках тут за считанные дни дважды давший волю гневу, Мэн Фэн дал обет усопшим предкам, он, потомок великого ханьского рода Луни, никогда больше в жизни не позволит чувствам одержать верх над собой.
Ещё