Беглая Русь. Владимир Аполлонович Владыкин
Вот такие мысли возникли в голове скотника.
И тем не менее Мощев решил сначала подойти поближе к току, чтобы высмотреть сторожа издали, который мог там где-то околачиваться. Хотя к амбарам он наверняка тоже наведывается, об этом говорили чьи-то следы, хорошо видные в лунные ночи. А ведь не исключено, что он мог вполне его выследить, если только сумел разгадать способ, каким уплывает из амбара зерно?
Но на току сторожа, кажется, не было: ни на элеваторе, ни около весовой, ни около каменного длинного, как тоннель, зернохранилища. От единственного фонаря свет и вблизи рассеивался по всему току неравномерно, а к его окраинам он еле доходил, даже не светил, а лишь как-то бледно мерцал. От построек падали еле видимые тени. В помещении весовой тускло светила керосиновая лампа, пламе которой было наполовину убавлено. А это скорее всего означало, что Староумов уже потащил домой зерно, от сознания чего Мощева охватила сильная досада: «Эхма, снова проморгал сторожа, не выследил!» И следом возникла мысль, а так ли нужно его ловить, коли он, Мощев, сам по ночам повадился промышлять, как разбойник? Хотя его вылазки начались с того момента, как в амбары снова стали засыпать семенное зерно. Но навряд ли кто догадывается о его ночном промысле. Он добывает товар, а Демид Ермилов сбывает его в городе надёжному человеку, но только не на рынке, так как туда было соваться крайне рискованно.
Вырученные деньги от продажи зерна мужики делили строго пополам, правда, Пантелею Костылёву от них перепадала бутылка горилки за предоставление в ночное время лошадей, что случалось, однако, нечасто. Хорошо они поживились два года назад, когда уродился рекордный за всё время существования колхоза, урожай!
Мощев отлично понимал, что воровство, или, как оно называлось, хищение, по существовавшему в то время закону рассматривалось, как уголовно наказуемое злостное деяние, наносившее колхозу вред. Собственно, как ни странно, оно зависело не от количества и веса унесённого колхозного добра, а от самого факта преступления. Так что, один и тот же срок можно было получить в равной мере как за горсть зерна и несколько колосков, так и за мешок – десять лет лагерей. Вот поэтому Мощев шёл сознательно на больший фактор риска, следуя известному присловью: если воровать, так миллион, если любить, так королеву…
Глава 16
С Демидом Ермиловым Афанасий Мощев не состоял даже в дальнем родстве. Хотя за последнее время относились друг к другу, как близкие сродники, что бросалось людям в глаза, словно диво и даже вызывало зависть. Впрочем, они были земляками, приехавшими в 1935 году из Белгородской области, где жили в своё время в деревнях разных, но соседних районов. Но после переезда на чужбину, обитая в одной на две семьи землянке, они довольно быстро подружились. Домна Ермилова и Натаха Мощева, обе ладные на вид и по-бабьи суесловистые, найдя о чём судачить, сошлись весьма быстро.
Собственно,