Черная суббота. Константин Александрович Алексеев
за мзду или потребовать кругленькую сумму за прекращение уголовного дела. Палыч до сих пор помнил, как с ходу с треском вышибли одного новичка-сержанта за то, что тот попытался залезть в бумажник подобранного на улице пьяницы!
И столбы в те годы не пестрели объявлениями: “Приглашаем в органы внутренних дел… ” и обещаниями с три короба. Сам Климанов, например, попал на службу в милицию в общем-то случайно, по протекции начальника паспортного стола, когда, дембельнувшись из армии, пошел в отделение получать свой “серпастый-молоткастый”. Тогда, отдавая документ, пожилой майор как бы невзначай поинтересовался:
− Что дальше-то делать собираешься? В институт поступать или работать?
− Не знаю, − пожал плечами Леха. − Работать, наверное. Неохота у родителей на шее сидеть.
− Верно, − одобрительно кивнул головой начальник. − Пора самому на ноги становиться. А куда, пока не решил?
− Да нет пока. Пару месяцев отдохну, а там посмотрю.
− Посмотри, посмотри. А то давай к нам, а? − майор неожиданно заговорщицки подмигнул Климанову. − Зарплата не меньше, чем на заводе, проезд бесплатный, к тому же график удобный: два дня на службе − два дома. И до работы тебе будет всего пять минут пехом. Подумай, предложение стоящее!
− Не знаю… − растерянно промолвил Леха, даже не мысливший о подобном.
− Понимаю, − по-своему истолковал его ответ паспортист. − Небось, мыслишь: а вдруг придется, к примеру, старых приятелей по пьянке забирать? Так это не беда! Не хочешь сюда, давай в соседнее отделение. Там, кстати, и командир роты мужик мировой! Ну так как − по рукам? − и, не дожидаясь климановского ответа, снял телефонную трубку.
…Уже потом, прослужив пару лет, Палыч догадался, что между начальниками обоих отделений, скорее всего, существовала договоренность, поскольку там, где работал Климанов, новички были из соседних районов, а на территории жило немало милиционеров из ОВД, что находилось рядом с Лехиным домом.
Впрочем, москвичей тогда в милиции были единицы. Основной костяк составляли приезжие из глубинки. В “хозяйстве”, как называли между собой стражи порядка свое место службы, даже существовали “землячества” наподобие армейских. Так, например, выходцы с Тамбовщины старались попасть в один наряд, в один экипаж. То же самое было с калужанами, рязанцами, туляками, уральцами.
Климанов тоже попал на стажировку к землякам: Евстафьев был москвичом, а старший их наряда Мартынов родился на Смоленщине, как и Лехин отец. Узнав, что новичок в прошлом спортсмен, да впридачу еще и охотник, Юрка пришел в дикий восторг:
− Ого, нашего полку прибыло!
Выяснилось, что новый приятель вот уже второй год ездит на Мещеру со старшим опером Диденко, который, по словам Евстафьева, был “матерым зверобоем, родившимся с двустволкой в руках”.
О Петровиче Баламут мог говорить часами. И об охоте, где Дед минувшей зимой в одиночку выследил и завалил матерого секача. И о том, как майор в прошлом году, вернувшись