Бёрк. Оборотни сторожевых крепостей. Ли Литвиненко
мать и потянула ребенка в сенцы.
– Как мы пойдем? – растеряно спросила девочка. Она понимала, что каждый шаг дается матери с трудом. – Ты ведь болеешь
– Больше некому… Я справлюсь. – Уверенности в голосе матери было мало, но зато полно решительности.
– Но двери и окна закрыты, как мы выберемся? – забеспокоилась девочка.
Оконные проемы с улицы накрест забили досками, а двери просто заколотили гвоздями. Никто не должен был покинуть дом до самой смерти. Их лишили возможности выйти даже за дровами и водой. Деревянная ловушка должна была стать надежной преградой для болезни.
– Мы убежим через чердак.
В сенях стояла старая отполированная годами лестница, над ней люк в потолке. Мать поднималась долго, отдыхая на каждой ступеньке. Следом проворно, словно ласка, забиралась девочка. Под крышей пахло сушеными фруктами и травами, висящими пучками на балках. С перекладин свисали гирлянды лука, сплетенного в косы. В холодной темноте играл сквозняк, раскачивал паутину в углах и шуршал луковой шелухой. Вдоль стены пробежала потревоженная мышь. Сюда поднимались нечасто, и место казалось заброшенным.
– Через окно, – подтолкнула мать девочку к слуховом окошку с одной затянутой слюдой створкой.
Оно было небольшим, но достаточное для того, чтобы мог пролезть взрослый человек.
– Там высоко! – испугалась девочка, глянув вниз.
Серая предрассветная марь размыла контуры предметов, и казалось, что земли внизу совсем нет.
– Не бойся. С той стороны намело большие сугробы, и мы упадем как на перину. – Женщина первая переступила раму и стала ногами на тонкий карниз. Доска протестующе заскрипела, напоминая, что установлена здесь не для этого. – Давай руку.
Девочка доверчиво схватилась за рукав материнской куртки и когда женщина разжала подоконник, выпала из окна вслед за ней. Под эту сторону и, правда, навьюжило целый стог сенега. Упав на покрытый тонкой корочкой скат, они провалились.
– А-а-а. – успела пискнуть девочка, но мать тут же зажала ей рот.
– Тише, нас могут услышать.
– Они погонятся за нами?
– Не знаю… Нет… Но лучше идти тихо.
Подняв дочь, женщина отряхнула её от снега и тяжело ступая по сугробу, выбралась на утоптанную дорогу, ведущую между дворов. Только сейчас она вспомнила, что не взяла с собой даже остатки черствого хлеба, чтобы подкрепиться в пути.
В деревне еще спали, и беглянок никто не остановил. Выходя за околицу, беглянки встретили солнце, поднимавшееся над белым полем.
– У нас все получится, – шептала женщина. – Только нужно все время идти в сторону болот, туда, где видно горы.
– Мы идем к проклятым?
– Да.
– Когда найдем их, то останемся с ними жить?
Девочка воспринимала их с матерью побег как интересное приключение. Весь смысл происходящего не доходил до детского сознания.
– Ты будешь с ними жить.
– А ты? Где будешь ты?
2. Сфенос
Сфенос