Сумерки не наступят никогда. Елена Блосфильд
я хотела знать: какую должность занимает здесь Эрик? Он директор или кто? Почему он сейчас ночью в офисе? Почему он живёт здесь?
– Извини, я зашла сюда без предупреждения. Неожиданно… – начала я издалека свой вопрос. – Но я бы не проникла внутрь, если бы дверь был заперта.
– Ты хочешь спросить, почему дверь в офис с секретными документами не заперта? – спросил Эрик и, на дав мне ответить «да», продолжил: – Потому что эти документы поддельные и ненастоящие. Любой, кто их найдет, позже поймет, что они не проливают свет на тайну наших разработок.
– А…
– А настоящие документы спрятаны в цокольном этаже. Да, здесь такая же система, как и у всего завода… Если нападет враг, то все будет уничтожено без следов…
– А ты…
– А я здесь просто занимаюсь уборкой по ночам, пока нет начальства, – ответил Эрик.
Он словно угадывал мысли.
– И…
– Что? – не понял Эрик.
– Как называется эта искусственная кровь?
– Хочешь попробовать? – улыбнулся Эрик.
Я отрицательно замотала головой.
– Не верю. Хочешь.
– Нет, нет…
– Я скажу тебе название. Если ты попробуешь. – И Эрик налил мне продукцию в чистый бокал.
Я поморщилась.
– Это не страшно, – сказал он и протянул мне.
Я взяла.
«Это ради задания. Я должна знать всё», – сказала я сама себе и понюхала. Ничем не пахло. Я вздохнула и отпила глоток – жидкость была безвкусной. Меня постигло разочарование. Я ожидала чего-то невероятно неприятного…
– Сангус, – сказал Эрик.
– Что? – не поняла я.
– Называется «сангус».
– Странное название…
– А ты ожидала сложное цифро-буквенное обозначение? У сангуса нет номеров. Хотя было много версий. Сейчас существует только универсальная версия, последняя… Для всех.
– Для всех? – спросила я, решив узнать всё, задавая прямые вопросы. Если Эрик – экземпляр, то пусть скажет это сейчас.
– Для всех. Как видишь.
Лицо Эрика ничего не выражало.
– Будешь допивать? – спросил он.
– Нет… Вдруг отравлюсь, – сказала я, протягивая ему бокал.
– Вряд ли… – Он взял бокал и поставил его на столик.
– Ты – уборщик? – спросила я, желая уточнить его род деятельности.
– Как видишь… – опять уклончиво ответил Эрик, не говоря ни да, ни нет.
Мне вдруг захотелось подойти к нему, обнять и поцеловать. И я это сделала. Кто знает – что будет завтра. У меня такая работа, что либо конкуренты-завистники типа Иванова приложат руку (то есть пару слов), чтобы выгнать меня с работы, или те, за кем я охочусь, устранят меня как опасного агента, например, этот так называемый экземпляр. Конечно, он не хочет, чтобы я его нашла. И как только он что-то заподозрит (если он рядом) – сразу меня прикончит, а это дело объявят закрытым за недостаточностью улик. Такое часто бывало, потому что наш отдел занимается самыми секретными,