Сумерки не наступят никогда. Елена Блосфильд
в самом начале, при приеме меня на работу, знал, что у меня нет отца. Официально не существует.
Я молчала.
– Так вот… зачем я вас пригласил… Вас вызывает министр.
Руслан Моисеевич сделал паузу.
Я молчала.
– Вы знаете, зачем?
Я отрицательно помотала головой. А как иначе по-другому отец может увидеть свою дочь и быть вне подозрений?
– Я тоже не знаю. Он сказал, что дело очень важное. Так что идите. Немедленно. И вечером, как вернетесь, доложите мне ситуацию.
– А если министр попросит меня всё держать в тайне? – осмелилась я спросить.
Руслан Моисеевич от удивления раскрыл рот.
Пауза продолжалась довольно долго.
Я не решалась нарушить молчание.
– Идите, – наконец сказал мой руководитель. – Пропуск в министерство уже у секретаря.
– Слушаюсь.
Не прощаясь, я поднялась и вышла. Секретарь снова сверлила меня взглядом, когда отдавала мне пропуск.
Я взяла служебную машину и отправилась к отцу. То есть к министру. Он принял меня сразу же, не заставив ждать ни минуты. Молча указав на стул, взял мобильный телефон, позвонил. И сказал лишь одно слово неизвестному человеку:
– Приезжайте.
Огромным усилием воли я совладала с женским любопытством и не спросила, кого же пригласил отец, то есть министр, на нашу с ним встречу, – кто же третий?
Я узнала о существовании отца два года назад. Может быть, чуть ранее. Мать никогда не говорила мне о нем. Даже когда я спрашивала. В школе и колледже почти половина ребят были с женскими отчествами. (Это новый закон, который позволял женщинам не выдумывать детям отчества, не давать отчество предполагаемого или настоящего отца, а давать свое отчество, образованное от женского имени. Им дали выбор. И это было нормально, и сейчас никого не удивляло.) Но вдруг, когда я закончила колледж и стала искать работу, мать сказала: «Я пойду к нему». Я не стала спрашивать ни о чем. Мы жили бедно. Мать где-то доставала деньги на мою учебу. Я не знала где. Может быть, где-то подрабатывала, ведь работа уборщицы не была высокооплачиваемой. Ее зарплаты не хватало, чтобы заплатить за квартиру, за еду, за проезд до колледжа, и за сам колледж. Через неделю она сказала мне: «Сходи в отделение полиции и попроси работу. Там знают твое имя. Может быть, возьмут». Я так и сделала. Меня приняли на работу, но не простым служащим, не лаборантом, не секретарем.
Потом мать призналась мне, что министр был моим отцом. Когда-то в молодости она «согрешила» с ним. Но он предпочел жениться на другой. А после свадьбы его назначили на очень важный пост в министерстве. Затем он стал министром. Я знала, что он правильно поступил, пожертвовав всем ради карьеры.
Я никогда его не видела раньше. Хотя работала агентом уже два года – по его протекции (в этом я была убеждена). И вот сегодня я его увидела впервые. И он меня тоже. Мы долго пристально смотрели друг на друга.
Министр был человеком еще не старым, еще красивым,