На далеких окраинах. Погоня за наживой. Николай Николаевич Каразин
жилые сакли, на порогах которых, под рогожными навесами, два-три старика торгуют, сидя за своими самоварами.
Марфа Васильевна на полных рысях подъехала к краю обрыва и взглянула вниз. Она остановилась как раз около гробницы, и ее Бельчик, вытянув свою умную голову, осторожно обнюхивал причудливо завитые рога горного барана.
Утренний туман еще не разошелся, и внизу ничего не было видно, кроме неопределенно обрисованных, косматых вершин пяти карагачей.
Марфа Васильевна тронула хлыстом лошадь, подобрала поводья и осторожно стала спускаться по едва заметной обрывистой тропинке.
Бельчик красиво переступал с камня на камень, похрапывая и насторожив уши.
Наездница не решилась воспользоваться подозрительными остатками моста и поехала вброд, выбрав место, где вода не так уже бойко рвалась, стиснутая крутыми берегами.
Когда она выбралась на ту сторону, то увидела под одним из карагачей белый китель Батогова, спокойно идущего к ней навстречу.
– Ну, спасибо, что приехали, – начала она первая и весело протянула ему р у к у.
– Приехал… – начал Батогов и запнулся. Он теперь только разглядел, что за красавица стояла перед его глазами.
– Вы меня, пожалуйста, извините, что я так просто отнеслась к вам. Хоть, впрочем, тот случай дал мне право, во-первых, поблагодарить вас, а во-вторых, попытаться покороче с вами познакомиться.
– Помилуйте, Марфа Васильевна, да это с моей стороны совсем ничего, – он чуть было не сказал: наплевать, но спохватился и подумал: вот гостинодворскую-то глупость отмочил, не хуже Хмурова.
– Нет, как же ничего… – начала Марфа Васильевна и тоже подумала: фу, какая же я дура стала.
Оба стояли друг против друга и молчали. Оба решительно не знали, о чем говорить.
«Если бы попрямее дело повести, – думал Батогов. – А то эти подступы, да обходы…»
– Марфа Васильевна, да вы бы слезли с лошади, – произнес он вслух.
– Бельчик не уйдет? – спросила Марфа Васильевна, а хотела сказать: «Это с какой стати?..»
– Я его привяжу, – сказал Батогов и подставил руки, чтобы принять наездницу.
Марфа Васильевна слезла с лошади.
Батогов, снимая с седла красавицу, слегка прижал ее и почувствовал, как под ее корсетом что-то усиленно толкалось.
– Как тут прохладно… – начала Марфа Васильевна и шагнула вперед, не стараясь освободиться от услуг Батогова, который все еще поддерживал ее, хотя она давно уже прочно стояла на земле. Это немного ободрило Батогова.
В таком положении они прошли несколько шагов и остановились у самого ствола ближайшего карагача.
– Это я вырезала, давно уже как-то, – показала Марфа Васильевна на корявой поверхности дерева какие-то царапины.
– Где? – спросил Батогов и наклонился, чтобы рассмотреть поближе.
Она тоже наклонилась: и оба они пристально, все более и более сближаясь, рассматривали одну точку, пока губы их не сошлись окончательно вместе.
Тогда