Канадий. Приключенческая история с французским акцентом. Калина Нада
неповторимый микроклимат французской столицы. Тут же забываешь про российских бабушек с лавочки, которые грозят пальцем всякому вольнодумцу, про скованные заботой лица соотечественников, про то, что многое у нас еще находится под контролем и запретом: «Низзяя!» и проникаешься демократическим воздухом французской революции и душа запевает «Марсельезу».
Кстати, о бабушках. Моё дело тянет меня в Шампань, где меня… возможно… ждёт бабушка. Чтобы удостовериться в этом, нужно туда поспешить.
И всё-таки я буду последним негодяем, если не побываю у Эйфелевой башни, не осмотрю Нотр-Дам-де-Пари, не увижу улыбку Джоконды. Дай-ка я попробую сманить Эмму побыть в Париже денёк. Лучше целый день до ночи, а завтра в Шампань. Интересно, сколько ей лет? Голос, кажется, звонкий. А-а, лучше не гадать.
Так я думал, пока шёл к знаменитому собору.
Солнце бьёт в глаза, пахнет цветами, ощущение нереальности – просто фантасмагория какая-то! Я не мог поверить в реальность происходящего и слегка нервничал. Бабушкино наследство вдруг показалось мне сказочным сном. Может, всё это неправда – и Париж, и бабушка, и наследство. Может, это чья-то шутка?
Вижу впереди – на абсолютно безоблачном голубом парижском небе строгим силуэтом величественно возвышается Собор Нотр-Дам де Пари. Это не шутка. Это реально Собор, о котором благодаря Виктору Гюго читающие люди планеты знают всё – и про необычайные размеры, и про чудесную розетку на фасаде, и про фигуры гаргулий и химер, страшными мордами выступающие по многочисленным граням собора и выполняющие роль водостоков. Горгулии и химеры находятся по бокам Собора довольно высоко, даже очень высоко. Иногда мне кажется, что они несчастные: узкие плечики, грустный взгляд – жалкие такие. А ещё они вроде с интересом смотрят вниз. Вот бы посмотреть на Париж с этой высоты глазами горгулий. Как им там видится жизнь людей?
А людей тут собралось, ой, как много! Пришедшие сразу не расходятся. Перед главным порталом построен ступенчатый амфитеатр – трибуны, как на стадионе, есть где посидеть и полюбоваться огромным средневековым зданием. Здесь можно пофотографироваться и сделать передышку перед дальнейшим походом к следующей достопримечательности.
Где ж тут моя Эмма? Как она выглядит? Толстенькая тётенька или долговязая девица?
Обвожу взглядом стоящих у главного портала и дальше сидящих в амфитеатре. На трибуне я вижу огненно-красную шапку волос. Во даёт! Неужели это Эмма? Она парик прикупила или волосы срочно покрасила?
Пробираюсь к ней. Ура! Девушка вполне себе, по крайней мере, стройная. И тридцати ей точно нет.
– Эй! – кричу я ей издалека, потом подхожу ближе и брякаюсь рядом на скамью. – Всё-таки я тебя нашёл. Надеюсь, ты Эмма?
– Надеюсь, ты Канадий? – вопросом на вопрос отвечает девушка. – Где же твои рыжие волосы и красный нос?
– Я думал, что ты насчёт волос пошутила, – начинаю я беседу.
– Какие шутки? Я – серьёзная девушка.
Выглядела Эмма совсем несерьёзно. Одета она была весьма странным образом: расстёгнутая куртка из экокожи