Долина вечных. Свет и тени. Алиса Дрим
поляна, густо поросшая травой. Здесь находились небольшие площадки с кругами, начертанными прямо на плотной зеленой траве, повсюду светлели старые чаши небольших фонтанов со стоячей водой, в которых купались птицы. Когда я описала все это для Айны, та сказала, что, вероятно, это бывшая школа боевых искусств Мараканда. Похоже, теперь здесь располагались зовущие, и здание с территорией перешло под их контроль.
Нас выпустили из повозки, и мы оказались среди множества других зовущих ‒ юношей и девушек, разбившихся на группы и стоящих поодиночке. По примерным подсчетам, здесь было около пятидесяти человек. Айна предположила, что сюда их привезли со всей империи.
Зовущие, что ехали с нами в повозке, казались растерянными. Остальные же вели себя более свободно, наручей на них уже не оказалось, но четко виднелись следы от металла: кожа в этом месте немного потемнела. Они расположились на траве и под деревьями, некоторые лежали на спине и отдыхали, из чего я сделала вывод, что они приехали гораздо раньше нас.
Оглянувшись, я заметила Рина. Он одиноко стоял в стороне, и с ним что-то происходило. Парень то и дело озирался на ворота, затем переводил взгляд в сторону купола, едва видимого за стеной. Рин был в замешательстве, и я ощутила, как от него веет паникой и отчаянием, словно он вдруг понял, что, попав сюда, назад он больше никогда не вернется. Парень смотрел на то, как открываются и закрываются малые ворота за стражниками, будто терял последнюю возможность что-то изменить. Я наблюдала за ним несколько дней, но впервые видела его таким напуганным.
Айна часто просила мне говорить, что происходит, и я вскоре перестала дожидаться ее просьб и все время рассказывала, что вижу. Мейли жалась ко мне с другой стороны. Она старалась держать дистанцию, но как только отвлекалась, сразу неосознанно касалась меня то плечом, то рукой. Мне было жаль ее: она слишком хрупкая для ситуации, в которой мы оказались.
Другие зовущие с интересом разглядывали нас, последних прибывших. И последних, носящих на руках металл. Еще по дороге Айна выразила уверенность, что наручи нужны для того, чтобы блокировать боевые стихии. Позвать что-либо, действительно приносящее урон, без рук довольно сложно. Может, поэтому Рин показал мне лишь маленький огонек в повозке. Что-то подсказывало мне: он поджег бы повозку целиком, если бы владел руками. Кроме того, отсутствие наручей означало то, что здесь со злоупотреблением зова справятся и без ограничения свободы рук. По словам Айны, всех, кто посмеет нарушить порядок, наверняка отправят в шахты на добычу кристаллов.
‒ Лучше попасть на войну, чем туда, ‒ тихо добавила Айна. Она редко говорила таким голосом. Я не стала уточнять, почему война лучше шахт.
Напряжение постепенно начало спадать, и теперь мы просто ждали. Айна спросила, не вижу ли я никого с серьгами в правом ухе. Я поняла, что она имела в виду, когда заметила небольшую группу зовущих, которая находилась в самом центре поляны. Они были старше нас: некоторые ‒ совсем немного, а некоторые имели заметную проседь в висках. В ухе