Atom Dust: Что ждет нас на следующий день?. Роберт Андреевич Оболенский
парень, – осклабился Коган и хлопнул Грейсона по плечу.
Встал, встряхнул пачку Уайтспот, выудил сигарету.
– Лови, – сказал парень, кидая ему зажигалку.
– Я смотрю, освоился.
– Ага, сориентировался по тени и полутени.
– По тени, – улыбнулся Джим, подкуривая.
А как вернул зажигалку владельцу, пустил дым к полу и оглядел округу свежим взглядом. Подметил, что где-то опавшая листва зашлась и вовсю тлеет, а где-то лежит нетронутая.
– Что видите?
– Я не знаю, кто начал первый, но это точно война.
– Тогда почему мы еще живы, почему весь Манхэттен не разнесло в клочья?
– Я не знаю, поверь, – бросил взгляд на фасады зданий, – Но проследи сейчас за моей рукой.
– И?
– Мы сейчас на углу Барклай и Бродвея.
– Да, у парка Сити-холл.
– Не перебивай, – затягиваясь, сухо оборвал Коган.
Обвел рукой парк, взглянул на опаленные фасады зданий, на которых читался архитектурный ансамбль – белые прогалины от соседних высоток, словно художник графист взял, да отразил на городе свое видение конца всему. Описал, как высотка вдалеке, легла светлым пятном на юге, а указав на северо-восток, сказал:
– А вон шпиль здания Вулворт белой прогалиной осел на почерневших стенах Муниципалитета.
– Я понимаю, что для теракта слишком много эпицентров, но…
– Около пяти.
– Но почему по нам не ударили?
– Не знаю, поверь, Алан, – сказав сел рядом, подкурил ещё одну.
– Но вам не кажется это странным?
– Мне многое кажется, но в теории заговора я не верю, – тяжело вздохну, Джим устало откинулся на спинку пластиковой сидушки, – Дай покурить спокойно.
Грейсон промолчал. Подобрав ногу, обнял коленно и так и сидел. А Джим в очередной раз задумался: «Может быть, слухи и вправду не врут». Посмотрел на бегущие к небу столпы дыма, опустил взгляд ниже, да замер на брошенном фудтраке «Свит энд Раунд». И тут же вспомнил: вот точно такой же, тогда он взял бейгл и кофе, шел на встречу в ресторане, что отсюда в паре-тройке кварталов.
Ровно месяц назад, когда «Эко Кор» организовала корпоративный приём по случаю открытия новой штаб квартиры. Тогда аналитик с тридцать четвёртого этажа порядком набрался и был, на удивление, откровенен. Джим хорошо его запомнил. Кевин Сайзмор был человеком в теле, любил сальные шутки и рубашки в с вертикальной полоской. Но более всего, он любил выслушав собеседника, похлопывать его по плечу так, словно они закадычные друзья с детства. Джим стойко терпел эти свойские замашки, и всегда находил повод улизнуть. Лавируя в толпе коллег, цедил свой скотч, мыслями был в своих немногочисленных активах, что остались от продажи «Гипперион Энерджи». В тот-то момент его вновь и нагнал ищущий компании Сайзмор. Подойдя, хлопнул по плечу, собрал в кучу маленькие чернявые глазки-пуговки, спросил:
– Что такой кислый, Джимми?
– Да всё путем, Кев. Просто мысли о будущем.
– Достал старик что ли?
– Старик,