Линия разлома. Александр Афанасьев

      Выйдя на трассу, рванули на Ростов. Шпарили под сто тридцать, полиция не останавливала – наши машины знали, связываться не хотели. Где тренога[20] – там штраф по почте придет…

      База наша – временная – находилась в Батайске, там когда-то военный аэродром был, потом забросили, площадка бурьяном заросла. Теперь там – вроде как запасная площадка Ростовского вертолетного, а по факту – кого только там нет. Начиная от сербских комитачей, которые приехали «брату русу» помочь, а потом – они это и не скрывали – идти обратно, уже спаянными командами, с оружием – Косово от наркомафии освобождать. И заканчивая спецназом ГРУ – по крайней мере, я так думал, что это спецназ ГРУ, они сами не представлялись. Сама эта площадка не использовалась нами как военная база, дураков нет – подставляться. Все держались вокруг нее, некоторые в самом Ростове. А на площадке базировалась самая разная техника от «Ми-17» до мотодельтапланов. Ну и… склады там кое-какие были, какие в городе нельзя было держать. Но рисковать и базироваться непосредственно там никто не хотел – под удар попадать дураков нет.

      И потому мы свернули не на саму площадку, свернули раньше. Прокатившись по дороге в степи, въехали в село. Тут на окраине – наши. До аэродрома пять кэмэ.

      Прошли КП – просто забор, но около него всегда кто-то был, и с оружием – на случай чего. Прокатились по разбитой комбайнами дороге, встали под навес. Здесь надо быть осторожным, паркуешься – всегда под крышей, когда есть такая возможность. Сверху следят, даже ночью, – это надо помнить.

      Я немного оклемался, и стало выпитое спиртное брать. Я так-то непьющий почти. Если стол собрать – я не буду. За погибших – святое, конечно, и после такого. Тут если не дернешь – крыша съедет. Реально съедет, я видел, как люди за ночь седыми становились, а у кого-то и планка падала – совсем.

      Сзади, в багажнике, у меня всегда вода есть, несколько бутылок. И ветошь найдется – хотя бы губка, я ей машину мою. Пошел назад, слил на губку, начал оттирать лицо. После машины… да и хрен с ним. Не до сантиментов.

      Когда закончил с туалетом, обнаружил, что рядом кто-то стоит. Оказалось – Мудрый викинг. Его сначала просто викинг звали, потом стали называть Мудрый викинг. У него фамилия была шведская, а какая, не скажу, его предки – из обрусевших шведов. Он седой был – причем поседел, когда ему и тридцати не было. В первом Грозном. Вот ему и дали кличку – Викинг. А потом – Мудрый викинг.

      Мудрый викинг – мой непосредственный начальник. Не командир – а именно начальник, потому что мы все в действующем резерве. Но звания нам идут, у Викинга уже генеральское на подходе. Его наверху недолюбливают – именно за то, что он удачлив. На фоне его то, что делают остальные, отчетливо кажется халтурой. И чаще всего так и есть.

      – Как сходили?

      – Хреново…

      В общем-то, я готов был к серьезному разговору. Беженцы с той стороны – материал очень взрывоопасный. Их можно понять, многие родных потеряли. Это мы работу делаем, а они – мстят. Для