Блики смерти. Коллектив авторов
спальни. Хватаю охотничий нож Михаила и замираю.
Сильно кружится голова. Я понимаю, что сейчас упаду…
* * *
Когда снова открываю глаза, надо мной склоняется Вера. Я лежу в той же спальне. Сата приносит чашку с чем-то дымящимся.
– Пусть выпьет. Это отвар из осиновых веток.
– Я не буду ничего пить.
– Как почувствовала, куда ты рванул. Зачем разбил стекло? Сата просто вышла в магазин, – укоряет меня Вера, а я отворачиваюсь к стене. Но все-таки беру кружку и делаю глоток.
Сата спрашивает у Веры про работу. Кажется, пока я был в отключке, они успели познакомиться поближе.
– Мы с Леоном вместе работаем в полиции. Я штатный психолог. Занимаюсь сопровождением личного состава.
Сата вздыхает, качает головой.
– Да, Михаил рассказывал, что старший пошел по его стопам. Сам он тоже здесь работал. Люди его уважали. Он был честный. Может, за то и пострадал.
Я листаю записи отчима и вижу, что последние месяцы он занимался делом о незаконном захвате земель на берегу Лены. Кажется, его участок находился там же. Захватчики хотели выкупить землю, но он не соглашался. Спрашиваю об этом у Саты, но она хмурится:
– Вроде он хотел отдать участок местным, чтобы там поставили часовню. А потом явились эти пришлые и стали делать на священной земле свой бизнес. Люди пытались бороться… Не знаю всех подробностей. Михаил был молчаливым. Меня это устраивало. Так мы и жили – каждый в своих мыслях.
Я показываю Вере записи отчима, она молча водит глазами по строчкам и по-детски шевелит губами. Серьги-куколки тревожно дрожат.
– Думаешь, его убили, потому что он защищал свою землю?
Пожимаю плечами. Сата делает вид, что собирает вещи. Я снова обращаюсь к ней:
– Здесь в начале не хватает страниц, будто вырвали…
– Тетрадь была только у твоего брата. Когда он приехал на похороны, интересовался вещами Миши.
– Что же там было?
Сата виновато разводит руками. Она уже знает от Веры, что Макс погиб.
Когда мы покидаем дом, у меня снова есть план.
– Пойдем в отделение полиции. Я побеседую с начальником отчима. Тот должен быть в курсе дела.
– Нет, завтра. Сегодня тебе надо отдохнуть.
– И все-таки зайдем.
Хорошо, что это неподалеку, буквально две улицы. На крыльце молча курят сотрудники, я начинаю говорить им что-то несвязное. К языку будто привязали пудовую гирю. Со стороны, наверное, кажется, что я пьян. И опять выручает Вера, пытается объяснить мужчинам, кто я. Они кивают, вспоминая отчима. Я снова влезаю, говорю о незаконной продаже гектара земли, которая почему-то спускалась на тормоза. Мужчины настороженно переглядываются.
Их молчание выводит из себя, и я начинаю кричать. Вера пытается успокоить меня, но я с остервенением отбрасываю ее руку. Почти сразу хватаюсь за голову – в висок прострел. Мужчина с синим от щетины лицом обещает передать начальнику, что я приходил. Вера записывает на листке бумаги