Снегурка. Екатерина Шитова
шустрая Тамара с рыжими косами, Дарьюшке стало невмоготу молчать о своих чувствах.
– Ты, Алеша, прямо как тот Лель, – пересилив стеснение, сказала Дарьюшка на одной из вечерок.
– Что еще за Лель такой? – с улыбкой спросил гармонист.
– У наших предков был такой бог, он наполнял сердца молодых людей любовью.
– То бог! Он может все! А я-то что? Я просто на гармошке бренчу, как могу! – усмехнулся парень и удивленно посмотрел на девушку.
Дарьюшка залилась румянцем,
– Не бренчишь! Ты на гармони играешь, да так хорошо, что от этого сердца парней и девок любовью наполняются. Сколько после летних посиделок пар в деревне переженилось? Едва только свадьбы отгремели. А ведь все они здесь, на твоих посиделках, друг друга высмотрели!
Девушка смотрела на гармониста большими, восторженными глазами. И он вдруг стал так горд собой, что голова закружилась, как будто он захмелел без вина. И вправду ведь, все так и есть. Отец Алеши все ворчит, что он со свой гармонью, как с грыжей носится. А получается, все не зря. Вот так Дарьюшка, сама того не ведая, обошла всех своих соперниц тем, что высказала мужчине свое искреннее восхищение.
– Что же это сама-то ты, Дарьюшка, никого не полюбила? – тихо спросил Алеша, наклонившись к девушке, – Парни вокруг тебя вьются, да только ты никого из них так и не выбрала себе в женихи.
– А я выбрала! – воскликнула Дарьюшка и покраснела от собственной дерзости.
– Кого же? – спросил Алеша.
Девушка стыдливо опустила глаза, и он все понял без слов, понял, что мил ей. Сердце гармониста екнуло от счастья, ведь он считал Дарьюшку первой красавицей на деревне. Ему казалось, что она вовсе и не смотрит в его сторону, и вот оно как все повернулось!
В тот вечер гармонь все больше молчала, только изредка Алеша брал ее в руки и растягивал меха. Вместо нее звенела балалайка, которую принес с собой один из парней. Алеша и Дарьюшка весь вечер говорили друг с другом, держась за руки, и глаза их сияли ярче осенних звезд, которыми было сплошь обсыпано круглое небо.
***
– Накрывай на стол, дочь! Да про самогонку не забудь. К нам гость дорогой пожаловал!
Низкий голос Степана прогремел на всю избу. Он вошел и отряхнул у порога бороду, припорошенную снегом. Дарьюшка встрепенулась, побежала на кухню, склонилась в поклоне перед отцом и незнакомым худосочным мужчиной. Пока они снимали запорошенные снегом тулупы и меховые шапки, пока мыли руки и лица, фыркая и брызгая водой на пол, Дарьюшка торопливо накрывала на стол. Она поставила посередине бутылку, наполненную мутной жидкостью, слазила в подполье, достала из кадушек соленых грибов и огурцов и все эти закуски разложила по тарелкам. Стол вышел на славу, будто праздничный. Степан с довольным лицом осмотрел разносолы и, обняв Дарьюшку за плечи, повернулся к своему гостю, который, в свою очередь, с нескрываемым интересом разглядывал молодую хозяйку.
– Вот, Игнат Ильич, знакомься! Это и есть моя гордость, моя краса, моя единственная доченька