Снегурка. Екатерина Шитова
как-то незаметно ей исполнилось двадцать лет – тот самый возраст, когда пора бы уже обзаводиться семьей и рожать детей. Многие ее ровесницы уже нянчили сопливых младенцев.
Дарьюшка снова посмотрела на Игната Ильича – лицо его было вытянутым, толстые губы лоснились жирным блеском от еды, на голове сияла проплешина, вокруг которой росли тонкие темные волосинки. Мужчина вдруг посмотрел на нее и подмигнул. И Дарьюшку передернуло от отвращения. Нет, за такого она бы и под страхом смерти замуж не пошла! Ну ничего, уйдет он, и она поговорит с отцом, расскажет ему все об Алеше. Отец суровый, но добрый, он поймет ее, непременно поймет. Он всегда делал так, как хотела Дарьюшка, значит, и теперь ее послушает.
Но когда, после сытного ужина, гость покинул их дом, Степан завалился на свою кровать и тут же громко захрапел.
– Ладно, завтра поговорю, – вздохнула Дарьюшка.
Укрыв спящего отца одеялом, она убежала в свою комнату, достала из комода новый пуховый платок, который отец ей подарил на именины, и, накинув его на голову, взяла полушубок, валенки и тихонько вышла в сени. Одевшись там, она распахнула скрипучую дверь, и вздрогнула от неожиданности – перед дверью неподвижно стояла сгорбленная старуха с клюкой в руках.
– Рот-то прикрой, не то снег налетит! – проговорила старуха скрипучим голосом.
– Бабка Катерина? Что ты здесь делаешь? Почему не спишь в такой час? – испуганно пробормотала Дарьюшка.
– А ты куда направилась на ночь глядя? – строго спросила старуха, зло зыркнув на девушку.
– Так я… С подружками по деревне погулять иду. Батя отпустил.
Бабка Катерина скривила губы, насупила брови и погрозила Дарьюшке костлявым кулаком.
– Собака гуляла, да волки съели! И тебе нечего по ночам гулять, Дарьюшка. Ступай за мной, мне надобно.
Старуха развернулась и, хромая, пошла со двора. Дарьюшка вздохнула и поплелась следом.
Бабку Катерину Дарьюшка не любила и с детства ее боялась. Она всегда была к ней чрезмерно строга, от нее было не дождаться ни капли ласки. Когда отец ездил по кузнечным делам в город, он оставлял маленькую Дарьюшку с бабкой Катериной. Для девочки это было, как наказание. Бабка кормила ее раз в день постной гороховицей и заставляла учить молитвы.
– Ты такая же непутевая, как твоя мать! Чтоб ей в гробу перевернуться! – кричала бабка, если Дарьюшка что-то делала не так.
За малейшие провинности и даже за плохо выученную молитву, бабка Катерина хлестала девочку розгой. Дарьюшка знала, что бабку лучше не злить. Находясь у нее, она старалась смирно сидеть на сундуке за бабкиной кроватью, и молчать. Порой это было невыносимо. Ей, как любому ребенку, хотелось бегать и прыгать, но это было под запретом.
– Почему моя мама была непутевой?
Так стала спрашивать Дарьюшка, когда подросла. Она не понимала, почему бабка Катерина так не любила ее маму, ведь отец говорил ей, что она была красивой и веселой.
– Мать твоя была дурой беспутой. Поэтому Бог ее к себе прибрал. Молись, Дарьюшка, чтобы эта дурость