Девять кругов рая. Книга первая. Он и Я. Яков Пикин
зад. А вот лицо, с лицом её было что –то не так.… Было в нём что –то от напряжённо ожидающего в засаде снайпера, который только мечтает о том, чтобы выпустить в тебя пулю, если ты не так дёрнешься. Но умение изображать мимикой и позой дружелюбие как бы компенсировало все другие недостатки. Я, во всяком случае, ей их прощал. Мне кроме того нравилась неизменная причёска Руфины, напоминающая абажур модной настольной лампы, знаете такой, сделанный из тончайших пластиковых трубок с горящими на концах сиреневыми огоньками? Не понимаю, правда, откуда у меня возникло это сравнение.
С Гришей Руфина, как я заметил, разговаривала повелительно, однако не резко, а как наездница, знающая, до каких пределов может терпеть прирученный ею конь. И, кстати, до каких пределов может доходить завоёванная над ним власть. Думаю, у неё был опыт общения с подобными ребятами, поскольку она держала все ситуации под контролем и никогда не теряла бдительности. Гриша рядом с ней ходил, как прирученный.
Руфина рядом с Гришей временами выглядела, как опоздавшая нас свой поезд вагоновожатая, знаете такая в наглаженной форме, но измученная долгими переездами и недосыпанием. А иногда как перешедшая незаконно границу контрабандистка, которой пограничник только что крикнул «стой!».
И всё –же Гришу Руфина по не понятным лично для меня причинам очень сильно привлекала. Однако чем именно –я узнал позже.
Про Руфину Гриша мне говорил, что у неё безошибочный нюх на деньги, и что она, в отличие от всех его знакомых, умеет их зарабатывать. Мне это было, если честно, безразлично. Я в то время, как многие, не делал из денег культа, то есть, почти, как все советские люди относился к финансам легкомысленно, думая, что деньги совсем не главное, что деньги обязательно будут, если постараться, но главное всё же здоровье, поэтому пропустил эту Гришину похвалу в адрес Руфины мимо ушей. А зря. Я не знал ещё тогда, что Гриша мечтал разбогатеть, чтобы открыть свой собственный магазин.
Про себя Гриша иногда говорил в шутку, что он «работает по мелочи». Руфина же, по его словам «ворочала крупными делами». Какими именно – он не распространялся. Однако каждый раз провожая её, он, после непременного поцелуя и глядя, как она садится за руль собственной «шестёрки», шутливо интонируя, говорил, подняв руку: «большому кораблю – большое плавание»!
Подыгрывая ему, Руфина отвечала ему с улыбкой: «и тебе счастливо оставаться, дорогой»! Махнув в открытое окно на прощание Грише рукой, она уезжала. Если честно, в этот момент я ему очень завидовал. У меня всё-таки не было женщины, которая была бы ко мне так привязана.
Поэтому очень странно, что имея такую женщину, как Руфина, Гриша, в её отсутствие, спокойно ей изменял. Свои отношения с Руфиной в эти дни Гриша называл «свободными». Мой напарник мог неделями куролесить с разными женщинами, но стоило ей позвонить, он всё бросал и мчался с ней на свидание, чтобы, как он говорил «засвидетельствовать ей своё почтение».
Таких отношений я не понимал. В этой паре было что –то от союза молодого