17. Z
кровати, звонить в «скорую», как только начнётся очередной приступ. Мне будут колоть обезболивающие, которые превратят меня в наркомана… Я очень тяжело больна. Я – аномалия, продолжающая жить по инерции.
– Всё будет хорошо…
– Всё будет хорошо? Ты издеваешься?! Я умираю. У-ми-ра-ю. И ты, мой единственный друг, говоришь мне такие вещи?! Всё было бы более или менее хорошо, если бы мама не знала о моём диагнозе… У меня нет никого, кто сможет меня поддержать… Не думай о себе. Я не хочу видеть тебя на моём смертном ложе.
– Я буду с тобой. Даже если ты этого не хочешь.
– Лучше позови медсестру.
Аня легла на подушку и закрыла глаза.
– Саша? – уставилась на меня Ольга Игоревна, когда я вышел в коридор.
– Я знаю… Аня просила позвать медсестру.
– Я схожу.
Ольга Игоревна прижала к лицу большой кружевной платок и быстрым шагом направилась к лестнице. Спускаясь, она сломала каблук.
Между дверями палат висели плакаты, похожие на те, что я видел вчера в приёмной. Истории больных, смешанные с рассказами родственников и врачей, вселяли уверенность в силе человеческого духа.
Не думаю, что на пациентов они действовали так же.
Ольга Игоревна привела врача. Ирина Васильевна вернулась через десять минут.
– Аня спит. Я дала ей успокоительное.
– Спасибо, – поблагодарила Ольга Игоревна.
– Вам нужно отдохнуть. Поезжайте домой. Завтра вы сможете забрать Аню. Держитесь. Вы ей очень нужны.
– Я посижу здесь. Я не устала.
Я спустился на первый этаж, миновал огромный зал приёмной и утонул в волнах принесённого западным ветром дыма. Только на улице я заметил, что забыл повесить халат на крючок. Пришлось вернуться и встретиться взглядом с рассерженной медсестрой, которая уже бросилась меня догонять.
Ясное небо затягивали тучи. Прибитая вчерашним дождём пыль кружилась по улицам и больно жалила глаза.
Я свернул в городской парк.
Цветными стёклами витражей на меня смотрело кафе около фонтана. Открытая деревянная дверь скрипела, словно хотела сорваться с петель.
Сорваться с петель.
Дурная примета.
– Вам принести меню, или выберите летний завтрак? Сегодня мы предлагаем капучино и апельсиновое мороженое, – сказал официант и улыбнулся, видимо, пытаясь выглядеть дружелюбным, что совсем не шло человеку с такой комплекцией. Огромный торс в сочетании с диковатым загорелым лицом создавал образ типичного жителя одной из колониальных стран Африки.
– Летний завтрак, – ответил я.
В ожидании заказа я разглядывал пурпурно-розовое небо.
Витражное стекло…
Иллюзия, создававшая тёплое настроение в самую плохую погоду.
В тот день она не сработала.
Я хотел видеть настоящее небо с его свинцовыми тучами, навевавшими невыносимую тоску…
«Summertime sadness»2…
Мне не хватало именно этой песни. Я достал наушники из сумки.
«Kiss
«Летняя грусть». Название песни Ланы Дель Рей