17. Z
что играю роль в одном из современных фильмов, где дождь сопровождает любую неприятную сцену, а вымокший до нитки герой идёт по городу, корча из себя бесконечно несчастного человека. Прекрасный момент, чтобы зрители начали нервно промокать глаза носовым платком. Особенно проницательные полагали, что в фильме обязательно кто-нибудь умрёт.
Постепенно дождь заканчивался. Из-за туч пробивался робкий свет солнца.
День только вступал в свои права.
Я очнулся, когда вышел из парка, и машинально остановился, увидев красный сигнал светофора. У меня закружилась голова, и, чтобы не упасть прямо на дорогу, я уцепился рукой за длинный металлический столб со знаком пешеходного перехода.
В бессознательном состоянии я добрался до дома, толкнул тяжёлую дверь подъезда, поднялся на лифте, перешагнул порог квартиры и бросил ключи на столик.
Открыв глаза спустя шесть часов, я понял, что лежу на полу своей комнаты в мокрой, но уже тёплой одежде. Родители совсем скоро должны были вернуться с работы.
Пришлось подняться, наспех переодеться и отправиться на кухню, чтобы вскипятить чайник. Из зеркала, прибитого прямо над обеденным столом (мама не нашла места лучше и неделю назад перевесила его сюда из гостиной), на меня смотрел растрёпанный подросток с безумными зрачками, один из которых выглядел больше другого.
Родители приехали в половине восьмого. Мы сели за стол. Мама не сводила глаз с моего лица. Чтобы не выслушивать очередную тираду о психических расстройствах у современной молодёжи, мне пришлось рассказать об Ане.
Умное «глиобластома» я заменил на понятное «рак головного мозга». От этого приговор стал менее очевидным.
Смерть не обращает внимания на синонимы.
Последовали глубокие затяжные вздохи, советы и выдержки из учебников тайской медицины, которые мама использовала для лечения нашей семьи и соседской кошки.
– Ей осталось два месяца.
Оживившийся взгляд мамы (он всегда оживлялся, когда она говорила о тайской медицине) погас.
– Нам очень жаль, но… ты не должен страдать из-за того, что твоим одноклассникам плохо. У тебя уставшие глаза… Просто пойми, что никому из нас не дано жить вечно, – сказала мама, стараясь быть деликатной. Ей это не удалось.
– Причины моих уставших глаз не станет через восемь недель. Надеюсь, это не слишком большой срок. Я пойду к себе.
Мама хотела меня окликнуть, но решила, что это бессмысленно.
Я захлопнул дверь своей комнаты и лёг на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
Вспоминая тот день сейчас, я удивляюсь точности, с которой могу пересказать неуловимые детали.
Человеческий организм никогда не забывает моменты проявления своей защитной реакции.
Естественная реакция моего организма на глиобластому Ани заключалась в неприязни ко всему окружающему миру…
Оказывается, горечь утраты – не режиссёрская и писательская выдумка, а реальная перспектива.
Я спал без снов.
III
Осколки
Утро выдалось удивительно