От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России. И. В. Юкина
нигилисток в образе Евдоксии Кукшиной («Отцы и дети», 1862) и Суханчиковой («Дым», 1868), а затем с пафосом воспел преданную «делу» женщину («Порог», 1871) и сделал главной положительной героиней романа нигилистку Марианну («Новь», 1876). Писемский во «Взбаламученном море» (1863) осудил нигилизм Ю. Захаровской, и этот его роман положил начало серии антинигилистских романов. А в «Людях сороковых годов» (1869) главным положительным героем он сделал «жоржзандиста» П. Вихрова и через него утверждал, что «Жорж Занд дала миру новое Евангелие»:
<…> она представительница и проводница в художественных образах известного учения об эмансипации женщин, которое стоит рядом с учением об ассоциации, о коммунизме и по которому, уж конечно, миру предстоит со временем преобразоваться414.
Таким образом, на страницах литературы шел поиск нового женского идеала и вырабатывались новые социально приемлемые нормы поведения женщин.
Защитники старого уклада предлагали в качестве женского идеала образ самоотверженной матери и жены. У Л. Н. Толстого, который много написал на тему женской эмансипации415, это – Н. Ростова, княгиня М. Болконская («Война и мир», 1863), Долли Облонская («Анна Каренина», 1877). Толстой рассмотрел актуальную для 1860‐х годов тему нигилисток и эмансипированных женщин и высмеял их в комедии «Зараженное семейство» (1863–1864). Его позиция в отношении женщин сводилась к тому, что «женщина тем лучше, чем больше она отбросила личных стремлений для положения себя в материнском призвании»416. Идеалом женщины для него была «Душечка» А. П. Чехова, как воплощение «того высшего и лучшего, что делали, делают и будут делать хорошие женщины»417.
Ф. М. Достоевский пародировал эмансипированных женщин, фиктивный брак («Бесы») и как идеал создал образ Сонечки Мармеладовой («Преступление и наказание»), сильной традиционными женскими качествами – долготерпением, состраданием и мученичеством.
Писатели видели изменения в женщине, выявляли причины этих изменений, но зачастую не могли их принять. Но поскольку мужчина как «деятельная единица» был давно дискредитирован в русской литературе и с ярлыком «лишнего человека» вычеркнут из общественной жизни, то их надежды устремлялись к женщинам. Мимо темы «русской женщины» не прошел ни один маститый писатель, но, как засвидетельствовал А. В. Амфитеатров, «против новых женщин» были все «крупные беллетристы эпохи»418.
Лагерь прогрессистов представил свой бестселлер – роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» (1863). В читательской традиции он был воспринят как учебник жизни, как идеологическая установка к действию. По утверждению Д. Н. Овсянико-Куликовского, это был публицистический трактат, изложенный в беллетристической форме, который демонстрировал мировоззрение интеллигенции419.
Вера Павловна «представляла женское движение 60‐х годов – в ее стремлениях и предприятиях отразилась тогдашняя постановка вопроса эмансипации женщины»420.
Лопухов и
См.: «Мысли, вызванные переписью. Женщинам» (1886), «О браке и призвании женщины» (1868); «Женщинам» (1884–1895).
Там же. С. 130.