Ловец Чудес. Рита Хоффман
юному пижону наполнить ваш бокал, – сказал я без малейшего акцента.
София Адлерберг-Данмор оценивающе посмотрела на меня через плечо, развернулась и медленно протянула бокал. Беря его, я прикоснулся к пальцам графини и одарил ее самым томным из своих взглядов. Опешившие от такой наглости дамы умолкли, стыдливо краснея.
Сохраняя достоинство и невозмутимость, я поманил слугу, взял с золоченого подноса шампанское и подал графине. Она приняла его и спросила:
– Где вы выучили мой родной язык?
– Мне посчастливилось иметь в учителях вашего земляка, – уклончиво ответил я. – Как вы считаете, он мог бы мной гордиться?
– Вполне. – Она пригубила напиток. – Графиня София Адлерберг-Данмор.
– Лорд Мирче Сербан, – с легким поклоном ответил я.
Казалось, она подаст мне руку для поцелуя, но графиня решила опустить этот жест. Что ж.
– Сербан… – задумчиво протянула она. – Должно быть, вы из Румынии?
– Так и есть.
– И как вас занесло в такую даль?
– Меня вела дорога приключений, как и вас, полагаю. – Не дав ей опомниться, я продолжил: – Скрипач здесь сам Сатана, не находите?
– Вы разбираетесь в музыке? – Графиня сделала шаг ко мне, игнорируя взволнованный шепот подруг.
– Соната соль минор, Тартини, – я улыбнулся. – Клянусь, впервые слышу такое страстное исполнение.
София Адлерберг-Данмор замерла, прислушиваясь. Ее лицо еще хранило отпечаток былой красоты, морщинки-лучики разбегались от уголков поблекших голубых глаз. Линия рта казалась мягкой, будто графиня всегда готова рассмеяться или задумчиво улыбнуться. Овал лица, что называется, «поплыл», но длинная шея все еще была достойной резца скульптора. Даже время склоняет голову перед аристократами, в ее возрасте любая другая женщина выглядела бы намного хуже. Легкое, слишком легкомысленное белое платье обнажило нежные овалы плеч, на загоревшей коже которых пестрели трогательные веснушки.
– Лорд Сербан, – сказала графиня, – вы так нагло меня разглядываете…
– Не смог сдержаться, – ответил я. – Мне перестать?
Большим заблуждением было бы считать, что только мужчины в возрасте падки на красоту юности. За свой короткий век я усвоил, что богатые женщины ничуть не уступают мужьям в порочных желаниях. Ни воспитание, ни статус замужней дамы не могут вытравить из души девушки – даже если этой девушке за пятьдесят – фантазии о том, как юный незнакомец прижимает ее к себе в страстном танце и припадает горячими губами к лебединой шее. Пресытившееся властью и деньгами высшее общество всегда ищет развлечений поострее, таких, чтобы было о чем исповедаться. Осуждаю ли я этих людей? Конечно, нет. Уверен, что на закате лет буду одним из тех стариков, которые с замиранием сердца наблюдают за тем, как полные груди сиделки мягко покачиваются, когда она наклоняется, чтобы достать их немощное тело из ванны.
– Нет,