Он, она и любовь. Валерия Андреевна Уфимцева
направился к нему. Поднялся на второй этаж и нашёл небольшое кафе.
В отель, я приехал к вечеру, досыта, нагулявшись по московским улочкам. Подойдя к стойке, чтобы взять ключи от номера, ко мне подплыла девушка-администратор.
– Вы Александр Максимович Прохоров?
– Да! Чем обязан?
– Вас, около двух часов, дожидался какой-то мужчина! Он не мог до Вас дозвониться и просил передать, что заедет завтра утром.
– Он не представился?
– Он оставил визитку!
Девушка протянула её мне. Карточка принадлежала Фишману. Поблагодарив, поднялся в свой номер и, смяв визитку, выбросил в контейнер для мусора.
Сон сморил меня сразу после душа.
Утром, проснулся от надрывающегося и, бьющего по оконному стеклу крупными каплями, ветра. Дождь лил, как из ведра, и в небе сверкала молния. Вставать не хотелось, но я пересилил себя и поднялся с кровати. После душа, заказал завтрак в номер и кофе «Ристретто», чтобы окончательно проснуться.
Фишман, появился около одиннадцати и, с виноватой улыбкой, начал извиняться за моего деда, что очень удивило. Насколько я помню, Егор Константинович никогда не опускался до извинений. Генрих Янович, убеждал меня, что дед погорячился, и он умоляет меня приехать.
– Хорошо! – согласился я, не выдвигая условий.
Фишман очень обрадовался.
– Отлично! Могли бы Вы сейчас, поехать со мной в клинику?
Я посмотрел в окно. Дождь, по-моему, стал ещё сильней. Выходить в такую погоду, совсем не хотелось, но я, одобрительно, махнул головой.
– Жду Вас в машине! – воодушевился мужчина и вышел из номера.
Через несколько минут, я уже сидел в автомобиле.
Деда мы нашли спящим. Звук закрывающейся двери, разбудил его, и он открыл глаза. Увидев меня, он болезненно улыбнулся и сказал:
– Саша, я рад, что ты приехал… Прости… Не в том я сейчас положении, чтобы ставить тебе условия… Да и… виноват и перед Максимом, и перед тобой…
– В чём виноват? – удивлённо спросил я.
– Я, не разобравшись, обвинил твоего отца, в том, к чему он был непричастен…
Дед замолчал, и мне показалось, что он прослезился.
– Конечно, Максим, всегда был бунтарём, за что и получал, но до подлости, никогда не опускался…
Он снова замолчал.
– Если тебе трудно говорить, давай отложим разговор, – предложил я.
– Такой возможности, может и не представиться, – почти шёпотом, проговорил дед. – Садись!
Я присел возле кровати на небольшой диванчик.
– Всё началось с того, что, как то, вернувшись домой, обнаружил в саду, рыдающую Татьяну. Сначала, она наотрез, отказалась говорить о причине своей истерики. Но, ты же знаешь, как я умею уговаривать. Она рассказала, что встречалась со своей подругой, и та сообщила, что умирает. Я стал успокаивать Таню, думая, что причина в беспокойстве за эту женщину. Но оказалось, что не только… Подруга призналась, что у неё был роман с твоим отцом, и от этой связи, она родила дочь…
Я, выпучив глаза, смотрел