Беспризорница для бандита. Дима Льевич
они сперва приютили меня у себя. Сказали, что я смогу пожить у них, пока не получу комнату в общежитии. А потом…
– А потом передумали и поставили перед выбором: либо это, либо на улицу, – подытожил мужчина, точно угадав, как все было накануне.
Я тихо угукнула, потупив замутненный от накативших слез взгляд в тарелку.
– Ты лучше расскажи мне то, чего я еще не знаю, потому что все это очевидно. Еще вчера понял.
– А вы тогда меня отпустите?
– С чего это? Я похож на того, кто сперва говорит одно, а затем без причин другое?
– На убийцу вы похожи, – шепнула я и тут же добавила: – Извините.
– Ох Лиля, Лиля… На убийцу… – Он поднялся со стула и подошел к окну, почесывая бороду. – Это так не работает во взрослом мире. Натворила дел, а теперь поплачешь, и все станет сразу хорошо? Нет. Поработаешь у меня… домохозяйкой какое-то время, пока я не решу, что с тобой дальше делать. И если будешь вести себя хорошо, то, быть может, и отпущу. В общем, все зависит от тебя.
«Фух, домохозяйкой, а не секс-рабыней, – думаю. – И он ко мне еще ни разу не притронулся, кроме вчера, по щеке, так, может, ему и не нужно?..» А с другой стороны в голову вихрем влетает мысль: «Всем мужикам нужно! Это он сейчас так говорит! А я ничего и сделать ему не смогу: что моих сорок пять килограммов против его сотни, если не больше? Если захочет, а он точно захочет, то возьмет меня силой – вот как мне отрабатывать долг придется! Останется только терпеть и плакать…»
– Только если вы мне дадите нормальную комнату! А не тот диван в гостиной. Вещи и… – снова летят из меня глупые необдуманные слова и… требования? Сама офигеваю от своей дерзости. А если по-честному, да, я и правда виновата, нечего было соваться сюда; но и держать меня тут за собачонку я не позволю. Ну, попытаюсь не позволить.
– Лилёк, ну ты и фрукт, – заливисто смеется мужчина, вновь возвращаясь к столу. И теперь я, подняв голову, нагло смотрю в его темные-темные глаза. И чувствую в них спокойствие, от которой резко появившаяся дрожь в теле тут же проходит, но ненадолго. – Ты не в том положении, чтобы условия ставить, пойми. Как я решу, так и будет. Во всем. Разве что выбор блюд, которые будешь мне готовить, и способ, каким ты будешь убираться в доме, остается за тобой.
Я открываю рот от изумления, но ничего не получается сказать. Хоть сейчас не сработала моя глупость и не позволила мне огрызнуться, потому что, когда он закончил смеяться и говорил все это, к спокойствию в глазах добавилась такая серьезность, что у меня аж ноги задрожали. Не пойму, то ли добрый он, то ли терпит меня, чтоб не придушить на месте, а трупик прикопать за домом.
– А насчет комнаты… У тебя будет комната. Нечего тебе постоянно у меня перед глазами ошиваться. И к уборке можешь приступать прямо сейчас. Все необходимое найдешь в кладовой, а где она находится, ты знаешь, дом-то обшарила еще вчера. Сперва вылижешь все до блеска, а потом приготовишь мне ужин.
Я невольно скорчила недовольную гримасу и весь этот наполненный злостью взгляд бросила в мужчину. Зря я допустила мысль, что он добрый, ни