Держись правой стороны!. Вячеслав Катанаев
с коллегами из других Сегментов. Просто могут возникнуть неприятности, сам понимаешь, если узнают… Он имеет допуск к внутренней сети общения – инсайднету?
– Как и все мы. Не переживай, наши переговоры записываются, как и все другие. Мы чётко следуем правилам: время общения, протяжённость разговоров, темы обсуждений, всё такое.
Маттео пожал плечами:
– Мне-то всё равно. Но у стен есть уши.
– Да если бы что было, отдел безопасности уже давно узнал бы. Проблемы нет, всё в рамках полимата. Общаемся без запретных тем. Он очень образованный человек. Только старомодный.
– Старомодный?
– Да, – Даниэл зевнул. Неподвижность бросала его в сон. – Он порой потрясающе невежественный в текущих событиях. Ему не интересны новости. Зато отлично знает историю, археологию, труды философов древности.
– На каком языке вы общаетесь? Он же африканец.
– Кениец. Мы разговариваем на русском, он его изучал самостоятельно. Попутно я пытаюсь учить суахили.
Маттео удивлённо повернулся к нему:
– И зачем тебе это нужно?
– Мне просто хочется, чтобы ему было приятно слышать родную речь. Зная, что я выучил это сам. Тем более, изучить язык на «забывателе» мне не даёт полимат.
– Я не смог бы общаться с человеком, – произнёс, пожав плечами, Маттео. – Не зная таких банальных вещей о человеке, как фамилия, возраст, чем увлекается, прочее.
– Мы играем в шахматы, Маттео, – напомнил Даниэл, зевая. – Попутно обсуждаем разные интересные вещи. И нам комфортно, что мы не копошимся в личных делах друг друга. Нам этого достаточно.
Маттео кивнул, удовлетворившись ответом. Остаток времени они промолчали. Даниэл так сильно ушёл в себя, задумавшись, что почти уснул. Из дрёмы его выдернул бодрый голос Маттео:
– Ну что же, давай проверим твои мозги. Что бы убедиться, что они не превратились в этот… кисель. Я буду следить за инфограммой на экране.
– Боже, Маттео, ты говоришь это всегда. Я уже успел выучить.
– И тем не менее, я должен повторить. Так, назови один любой из цветов радуги.
– Красный.
– Сколько рогов у единорога?
– Один.
– Назови любое женское имя.
– Анна.
Маттео бросил быстрый взгляд на Даниэла.
– Почему именно Анна? – Спросил Маттео.
– Просто пришло в голову. Почему бы и нет?
Маттео снова отвернулся к экрану. Последовала ещё длинная стандартная череда вопросов. Даниэл отвечал односложно, без эмоций. Наконец, Маттео удовлетворился результатом. Он повернулся к Даниэлу и спросил:
– Сколько пчёл можно увидеть на рекламе мёда, чей плакат висит у нас в столовой?
Даниэл на секунду замер. Он понял, что вопрос задан на языке, название которого он не знал, но который прекрасно понимал.
– О, чёрт, – наконец произнёс он на этом же неизвестном языке. – Ты опять засунул в мой череп какой-то чужой диалект?