Пёстрая тетрадь. Татьяна Буглак
стояла пожилая женщина. Среднего роста, с узким лицом, тонким длинноватым носом и чёрными глазами. Одета она была в длинное платье неяркого цвета и светлую головную накидку. Женщина держала в руках какой-то яркий свёрток. За ней стояла очень молодая стройная черноволосая девушка в длинном платье из лёгкого шёлка нежно-розового цвета. На запястьях её звенели серебряные браслеты, в ушах искрились камнями серьги, тонкую шею обвивало жемчужное ожерелье. Девушка держала в руках большой поднос.
Я поняла, что это не сон. Во сне не бывает такого одуряющего запаха еды, даже если ты целый день перед этим почти ничего не ела. К тому же еды незнакомой, поскольку это были душистые фрукты, каких я никогда раньше не видела. И ещё там было запечённое мясо, о котором я мечтала в новогодний вечер.
Женщина зашла в комнату, поклонилась мне и разложила на диване длинные платья из нежнейшего шёлка, расшитые золотом и серебром. Затем открыла резную шкатулку, в которой оказались золотые украшения с самоцветными каменьями. Они искрились в луче солнца и бросали на стены цветные блики.
– Милостивый господин наш посылает драгоценной госпоже эти скромные дары и умоляет простить, что не может сам преподнести их. Важные дела позвали его из дома в тот час, когда вы вступили под его кров, – мягким негромким голосом произнесла женщина.
Девушка, тоже с поклоном, подошла к самому большому столику и начала выставлять на него с подноса блюда и тарелки.
– Госпоже помочь с омовением? – нежным голосом спросила она, расставив посуду и снова поклонившись мне.
– Я сама!
Я спустила ноги на ковёр, утонув в нём по щиколотки, и огляделась, ища, где же может быть ванная.
Девушка, повинуясь молчаливому приказу женщины, распахнула незаметную дверь. Я осторожно заглянула туда.
Это была не ванная, а сказочная купальня, тоже восьмиугольная, но меньше той комнаты, в которой я стояла, и отделанная пёстрым камнем. В окнах и потолочном круглом отверстии были мозаики из матового цветного стекла. Чаша купальни, углублённая в пол и с позолоченными перильцами, отражала разноцветный свет от окон, становясь похожей на волшебную шкатулку, и манила прозрачной водой. Вдоль стен тянулись мраморные скамьи. Женщина положила на них пушистые полотенца, тонкие простыни и флакончик с чем-то, наверное, для мытья. И они с девушкой удалились.
Вода в купальне оказалась проточной, такой горячей, какую я люблю, и пахла жасмином. В небольшой нише нашлось мыло и нежная мочалка, а во флакончике было что-то вроде шампуня.
Я вымылась и задумалась. Моё платье было из искусственного шёлка, оно кололось искрами и липло так, что я чувствовала себя почти голой. Ведь здесь не было антистатика, которым брызгают на такие ткани Но надевать то, что принесли мне, не хотелось. Я понимала, что это ловушка, и я – как птичка, у которой уже увяз коготок. Дорогая птичка, на которую золота не жалко.
Хорошо, я не надену платье, останусь в своём. А что я буду есть? Или голодать? Тогда я ослабею и не смогу защититься.
Я подошла к дивану, выбрала самое скромное платье светло-голубого