Перегоревшая. Лиа Вампи
с ним, был подобен новой жизни. Все они были разными, яркими, красочными, непохожими друг на друга. Я терялась в этом калейдоскопе своей жизни, жила каждый день по-разному. Но каждый раз Чжан Энлэй приносил мне своеобразную боль.
Я не знала, касаясь его ладони, что она была утыкана шипами терновника. Этим же терновником он сплёл мне корону, водружая её на голову и приговаривая «моя королева», в то время как кровь лилась от висков к шее, от лба к глазам. Я была его королевой.
Его терновой королевой.
Его королевой боли.
И я терпела её на протяжении долгого времени, ведь королеве не пристало опускать голову под тяжестью короны.
Студсовет (и я в том числе) постарались на славу. Всё было продуманно до мелочей: медик не должен был мышью проскочить мимо нас, а сразу пойти в свой новый кабинет, где его будем ждать мы с приветствиями от всех классов средне-старшего звена.
Учителя сказали, что тоже подключатся, но только чуть позже – пригласят новенького в учительскую, обмоют его приход, если не будет возражений. А наши учителя были охотниками до выпивки: не раз и не два из школы буквально выталкивали детей, а внутри проводились мероприятия чисто для «своих». Забавный симбиоз – они нам шептали, чтобы мы не говорили родителям, что в стенах учебного заведения происходят учительские попойки, а мы просили, чтобы родителям не говорили о нашем плохом поведении. Мы не завидовали обучающим нас людям, ни в коем случае. У школьников были свои забавы.
Первым уроком была физика, и я не позволила себе на ней расслабиться – пусть шли сообщения в беседу для учеников из совета, пусть староста класса поглядывала на меня с явным возмущением и негодованием, мне было плевать. Отметки по физике – вот, что действительно меня волновало в данный момент. И плевать, если скажут, что не особо важно, если в классе «С» получишь А или В, всё равно до класса «А» не дотянешься по знаниям. Но мне нужны были баллы, чтобы поступить в университет, хоть я понимала – не поступлю, как бы ни работала, как бы ни напрягала мозг и ни старалась на уроках. Без дополнительных курсов было не выжить, и я их посещала – к примеру, тот же самый английский, или редкостные факультативы по китайскому. На какие-то платные курсы в хагвоне стеснялась попросить денег у родителей и записаться. Дрожали ладони от нервов, когда я смотрела на маму, которая в детстве никогда не поднимала на меня руку, а в последнее время только и делала, что уничтожала всё внутри меня, что отчаянно хотелось сбежать.
Важно сказать, что наши с ней отношения портились день ото дня – мы обе были раздражительными, любили оставлять за собой последние слова, а значит, постоянно кололи друг друга больными фразами, а потом расходились по разным углам, где она копила злость заново, а я плакала, сбегая из дома и теряясь в вечеринках, в других людях. Это была моя личная отдушина, в которой я могла быть другим человеком, за той маской, за которой хотела находиться. Сколько людей я видела на этих вечеринках, сколько были такими же в глубине души несчастными, как я. Счастливые люди не приходили туда – незачем, они радуются в своём уютном мирке, покрытом