Баловство небес. Избранное. Сергей Лазо
и кто-то был пьяным.
Она наклонилась и тихо сказала:
– Прости, но сегодня не ты будешь меня провожать…
Ничего не случилось, всё было как прежде.
Мы сидели в кафе под открытым небом,
Не замечая, как плачет
Одно одинокое сердце.
Забытый роман
Фосфорное небо,
Сахарные луны,
Липы из картона,
звёзды из фольги,
Тротуар бесследный,
Дождь в окне бесшумный…
Жизнь – всё та же сцена
Драм и ностальгий.
Выцветшие мысли,
Сыгранные страсти
И костёр из денег, выпрошенных в долг.
Облетели листья,
Износились платья,
Позабытый праздник…
Ну какой в нём толк?
Утра отблеск тонкий
Спит за облаками,
Посланные письма молча ждут ответ,
Ничего за кромкой
Старого романа…
Ни любви, ни страсти
Не было и нет.
«Мы тебя подождём…»
Мы тебя подождём
Под дождём,
Я и грусть,
Я и скомканный вечер,
Я и ночь, что ложится на плечи,
Я и сон.
Мы тебя подождём.
Ничего, что ветра
До утра,
Всё ведь осень,
унылая плакса,
В лужах плавают жёлтые кляксы…
Ничего.
Всё пройдёт до утра.
«И радость горчит…»
И радость горчит,
Потому что она —
Начало печали.
«В моей пожелтевшей памяти…»
В моей пожелтевшей памяти
Сквозь шорох дождей прошедших
Вы самою нежной останетесь
Из будущих
И пришедших.
В уключинах дней истаявших,
В забывчивости событий
Вы сбудетесь самой оставившей
Сомнения и открытия.
И тихо идя из прошлого,
В грядущем в счастливый срок
Вам сердцем,
как поздней пошлиной,
Мой грустный
Большой
Цветок.
«Поделены места и ставки…»
Поделены места и ставки,
Замкнулся круг любовных сцен,
И я опять в тугой удавке
Твоих улыбчивых измен.
Твоих правдивейших обманов,
Твоих знобяще-летних зим
И ста взорвавшихся вулканов,
Кровоточащих ртом моим.
Я сам придумал наказанье:
Лелеять как родных гостей
Твои кошачие касанья
И нежность спрятанных когтей.
И так, боясь тебя обидеть,
Учеником сумею быть,
Учусь так верно ненавидеть,
Как раньше без ума любить.
«Ещё…»
Ещё!
В бока вонзаю шпоры,
Любой оплачиваю счёт.
Ещё!
Бескомпромиссны споры
С собой,
судьбой,
Ещё,
ещё!
Ещё!
Влюблённый