Под теми же звездами. Андрей Ренников
и всё порывался что-то сказать товарищу. Наконец он вдохнул в себя побольше воздуха, и, слегка покраснев, проговорил:
– Послушайте, Сергей Егорович. А вы забыли про свое обещание? А?
Никитин сделал серьезное лицо.
– Какое обещание? – спросил он.
Коренев еще более смутился.
– А вспомните то, о чем мы говорили вчера, – пробормотал он, – насчет объяснений в любви. Гм… кхе!
Он поперхнулся. Никитин же добродушно расхохотался.
– А… Вспомнил! – воскликнул он, – это насчет обучения вас методам ухаживания? Отлично. Только имейте в виду, голубчик, я ведь сам вовсе не так опытен: я был влюблен всего три, четыре раза, не больше.
– О, и это роскошно, – обрадовался Коренев, – это вполне достаточно для хорошей индукции.
– Ну, положим, этого очень мало, – отвечал Никитин, – хотя, конечно, для вас и мои указания могут быть ценными. Только я не знаю до сих пор хорошо, что вам именно нужно: знать способы сближения, или же просто придумать форму объяснения в любви?
– Нет, способы сближения, – покраснел Коренев, – знаете, чисто внешнюю сторону, что ли. Я вот помню из романов, что «она» имеет обыкновение вскидывать на «него» глаза, а «он» старается пожать «ей» руку, или прикоснуться к «ее» локону лицом. Вот я всё и думал: какую это программу выработать, чтобы привести себя и ту, которая мне нравится, к возможно большему заряду в смысле разности потенциалов мужского и женского начала. А? Что вы скажете?
Никитин поднял кверху глаза и задумался. Затем он проговорил:
– Видите ли, милейший, вы должны ей представиться натурой крупной, сильной. Женщины, ведь, вообще любят сильных телом и духом мужчин. Ну, телом то вы щуплый, этого не изменишь; но зато вы должны ее поразить силою духа. Проявление силы является именно проявлением мужского начала во всей органической жизни. Вы возьмите, например, простейший случай сексуальной жизни: ну, хотя бы простое проникновение сперматозоида внутрь ovum’a; здесь вы видите непременно проявление механических сил: толчок, удар, причем активная сторона процесса лежит в мужском начале. Вот и вы должны показать свою силу.
– Но в чем я ее покажу? – жалобно спросил Коренев.
Никитин заложил ногу за ногу и, войдя в свою роль, важно заметил:
– При нашей социальной дифференцировке, конечно, нельзя говорить о силе духа вообще. Вы можете поразить женщину, например, своими знаниями, что ли. Смелостью мысли и ума.
Коренев вспомнил вечер у моря и нерешительно ответил:
– Я уже ее немного поразил, кажется. Она видела, что я хорошо знаю созвездия и, кроме того, придумываю очень оригинальные научные теории. Она это уже видела.
– Ну, а поэтическое что-нибудь, относящееся к небу, к его красотам, к его бесконечности и вечности, вы говорили?
– Ннет… – тревожно отвечал Коренев. – Как-то не подошло к случаю. Я даже нарочно мало говорил о небе, чтобы она не сочла меня узким специалистом. Мне хотелось, наоборот, показать, что я умен и образован во всех областях.
– Ах,