Летние истории. Миэко Каваками
затих. И в тот же самый момент Макико, как будто только этого и ждала, резко поднялась, выключила телевизор и уселась на полу.
– Видишь, ничего не изменилось. Мидорико все так же отказывается со мной говорить.
– Вот это стойкость… – проговорила я, не в силах скрыть восхищение. – Целых полгода уже! В школе ведь она разговаривает как обычно, да?
– Ага. Перед летними каникулами я спросила об этом у ее классной руководительницы. Она говорит, Мидорико нормально общается. И с учителями, и с одноклассниками. Предложила поговорить с ней, но я ее остановила. Мидорико бы это не понравилось. Так что я сказала, что все в порядке, мы сами разберемся.
– Да, что тут еще сделаешь…
– Вот такая она упрямая. Даже догадываюсь, в кого пошла.
– Да ну, Маки, не такая уж ты и упрямая.
– Думаешь? Эх, а если честно, я думала, с тобой-то Мидорико будет разговаривать нормально. А она ни в какую, все со своим блокнотом носится.
Подумав немного, Макико подтянула к себе свою сумку и достала конверт размера А4.
– Ладно, это все потом, – торжественно прокашлялась она. – Вот, смотри, Нацу! Это то самое, о чем я тебе говорила по телефону.
С этими словами Макико вытащила из пухлого конверта кипу каких-то брошюр и бережно водрузила их на столик. Затем она испытующе посмотрела на меня. Встретившись с ней взглядом, я наконец вспомнила: точно, моя сестра приехала в Токио не просто погостить, у нее была еще одна, более важная цель. Решительно сложив руки на стопке брошюр, Макико выпрямилась. Столик еле слышно скрипнул в ответ.
2
Во имя красоты
– Знаешь, я решила увеличить грудь! – объявила мне по телефону Макико месяца три назад. – Это такая операция, сейчас расскажу…
Поначалу она интересовалась моим мнением, но, по мере того как звонки стали раздаваться все чаще (причем неизменно в час ночи, когда сестра приходила с работы), и настроение Макико тоже изменилось. Теперь она звонила, только чтобы взахлеб рассказывать обо всех подробностях предвкушаемой операции. Все это перемежалось двумя рефренами: «Ну все, теперь у меня будут большие сиськи!» и «Неужели я на такое решусь?».
За все предыдущие десять лет, с тех пор как я переехала в Токио, Макико ни разу не звонила мне так поздно – ну, может, только пару раз, но такого, чтобы она регулярно мне названивала по ночам и подолгу о чем-то рассказывала, точно не было. А тут вдруг эта операция… Я оказалась абсолютно не готова. Что тут скажешь?
– Ну и сделай, почему бы нет, – пробормотала я, когда она впервые завела речь об операции, думая, что на том разговор и кончится.
Не тут-то было! Мой ответ стал для нее зеленым сигналом светофора, так что с тех пор я и слова вставить не могла. Я прослушала лекцию о современных способах увеличения груди, о стоимости операции, о том, насколько это больно, о последующей реабилитации… Сестра могла говорить об этом целую вечность, а я только слушала и поддакивала. Макико будто разговаривала сама с собой: то подбадривала себя решительными заявлениями вроде «Все получится, обязательно получится, я смогу!», то обдумывала