Путь домой через бездну. Виктория Болле
застывшее лицо с пулевым отверстием в нижней части подбородка и разрушенной верхней частью черепа. Её чёрные волосы были уложены в аккуратную причёску, губы синие, ледяные. Это был жуткий вид.
Кто-то мягко похлопал меня по плечу. Это был заботливый жест человека, искавшего утешения у других. Я поднял взгляд и увидел рядом с собой отца Екатерины.
– Уходи, сынок, – твёрдо сказал он. – Уходи и не смотри.
Похороны прошли в тишине, без священника, без душераздирающих речей и молитв, без горестного пения. Задумчивые лица собравшихся на похоронах вызывали у меня ужасные чувства, а тяжёлые мысли лишали меня дара речи. Мне хотелось сказать так много, но это было невозможно.
Я шёл, опустив голову. Казалось, что хоронили не только Екатерину, но и что-то другое, что-то привычное, мне очень близкое, что-то, в чём я нуждался и что было частью меня самого.
Я шёл и не осмеливался оглянуться. Часть меня была похоронена в тот день вместе с Екатериной.
Глава 11
Зима 1939 года
После смерти Екатерины мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Курсы трактористов стали моей единственной опорой, помогавшей мне смотреть в будущее. Обучение мне нравилось, и я старательно посвящал себя учёбе.
Со временем злые языки перестали обсуждать Екатерину. Однажды просто сказали, что была девочка, которая покончила с собой. Позже её и вовсе забыли. Семья Екатерины навсегда покинула совхоз.
Что касается меня, я никогда не смог забыть эту девушку, свою первую любовь. До сих пор она живёт в моей памяти.
Моя жизнь постепенно вернулась в привычное русло. Мать вышла замуж, у меня появился отчим и шесть сводных сестёр, которых он привёл в наш дом. Мы жили мирно и ладили друг с другом. Это были тихие, спокойные недели и месяцы.
Я полностью посвятил себя учёбе. Мать перестала читать мне нотации и, казалось, гордилась мной. Господин Хорст, мой учитель истории из школы, часто приходил на занятия по трактористскому делу. Он уговаривал меня вернуться в школу, но я оставался непреклонен. Возвращение в школу, особенно после происшествия с Екатериной, было для меня немыслимым.
Тем временем наступила зима. Бросать курить я не собирался и не хотел. Даже после заключения врача о моём заболевании лёгких я не видел в этом необходимости. Зачем? Я чувствовал себя вполне здоровым, только иногда покашливал.
Во время перерыва я сидел на улице на скамейке, достал табак и обрывки газеты из кармана и начал скручивать сигарету. Господин Хорст молча присоединился ко мне. Мы сидели некоторое время в тишине, пока я набивал сигарету табаком. Он внимательно наблюдал за мной.
– Дай и мне одну, – попросил он.
Я молча протянул ему самокрутку. Он так же молча взял её. Честно говоря, это меня немного озадачило, ведь господин Хорст никогда не курил. Напротив, он всегда строго осуждал курильщиков.
Краем глаза я следил, как он поднёс сигарету к губам, зажёг её спичкой, которую я ему тоже дал, и сделал глубокую затяжку. Он сразу же начал ужасно