Юлия. Владимир Аполлонович Владыкин
всё – ей отдам!
На время Юля представила её старой графиней из повести Пушкина «Пиковая дама», а себя – её воспитанницей. Юля заулыбалась своей игривой фантазии и принялась за уборку комнат… Анна Алексеевна питалась в основном молочными продуктами или какой-нибудь кашей, причем хлеб почти не употребляла. Юля бегала в магазин за сдобными булками, молоком, творогом, кефиром, варила манную кашу; иногда по наитию она всерьёз представляла себя внучкой этой старушки. И поэтому приходила ей помогать. Однако от Маши её исчезновения не укрылись, и она спросила несколько лукавым тоном, многозначительно глядя на Юлю:
– Куда ты бегаешь, не на свидания случайно? От меня начинаешь делать тайны, если ты не признаёшься, я тоже ничего не стану тебе рассказывать!
Маша была ростом чуть пониже Юли, довольно симпатичная светло-русая девушка и уже вовсю заглядывалась на парней и любила с ними разговаривать, тогда как Юля ещё их стеснялась, держалась от них подальше.
– Нет, представь себе, Машуня, – подобострастно ответила она. – Я никуда не бегаю, с чего ты это взяла? Ну, хожу к Вале…
– Раньше ты каждый день что-то к ней не бегала.
– А сейчас решила! Ведь скоро экзамены. Тогда будет некогда.
Этим и оправдалась перед подругой, но в душе Маша ей не поверила и однажды выследила Юлю. Хотя понимала, как нехорошо шпионить. Но стоило ей признаться Юле, что она знает причину отлучек подруги из детдома или школы, как Юля могла бы обидеться и больше не стала бы с ней дружить. Поэтому делала вид, что ей ничего неизвестно. Хотя было обидно, что Юля втайне от неё зарабатывает деньги. Между тем пожилые соседки и старушки смотрели на молоденькую опекуншу с некоторым подозрением, даже с долей враждебности и зависти, отчего встречали и провожали Юлю холодно. Когда она катала в коляске Анну Алексеевну по двору, обыкновенно женщины демонстративно усаживались на лавочке под весенним солнышком и посматривали на них.
– Слышь, моя сударушка, чего скажу, – обратилась Анна Алексеевна, слегка саркастически посмеиваясь. – Как ты стала бегать ко мне, мои добрые соседки меня более не признают!
– Почему, бабушка?
– Зови меня по имени и отчеству! Сколько я тебе не напоминаю, а ты за своё? – строго напомнила Анна Алексеевна.
– Ой, извините, я забыла! Почему, Анна Алексеевна? – резкий крик старушки Юлю всегда неприятно коробил, однако на неё она не обижалась, снося терпеливо её капризы.
– Ты, чего, сударушка, о своей бабушке мечтаешь? Ну, извини, я уже забываю всё! Так вот, они все ждут моей смерти, чтоб потом мою квартиру захватить. Но только как делить будут? А все они живут в моём доме… Но тебе, сударушка, это нельзя знать – рано! – старушка замолчала и задумчиво смежила веки, что-то пережёвывая бескровными губами, словно о чём-то усиленно вспоминала. И, должно быть, мысленно была в своей давно канувшей в Лету жизни…
Наступали