Капризы Ангела, или Приказ 1138. Мирослава Дорофеева
совсем не находил в себе сил для скорой помощи, совсем не хотел бороться за жизнь Светки. Не хотел задержаться в этой квартире, но здравый смысл победил. Он быстро ринулся на кухню и, разбрасывая грязную посуду, нашёл соль. Хорошо, что в чайнике обнаружилась кипячёная вода, а то в ход бы пошла водопроводная. Полных две столовых ложки насыпал в стакан и лихорадочно размешал. В «баян», которым две минуты назад вмазывал Рому, набрал три куба соляного раствора и вернулся в зал, не обращая внимания на кайфовавшего Рому, превратился в медицинского брата. Тимоха очень быстро нашёл вену на шее, по пятнам крови на спортивках догадался, что Света вскрыла пах, сделав последнее, что позволяют себе наркоманы. Это вскрыть – святая святых, хотя о какой святости можно говорить. Все наркоманы с первым уколом надевают маску лицемерия, злобы, изощрённости и до гробовой доски снять её не в силах. Соляной раствор раздул вену до размеров куриного яйца, а Тимоха старательно делал искусственное дыхание и применял ударотерапию. Саданув со всей дури в грудную клетку, он вдувал Светке в лёгкие большие глотки воздуха, вслух считал свои манёвры.
– Восемь, девять… – Вдул глоток воздуха. – Десять, одиннадцать… Давай дыши, дыши, дыши. – Удар, воздух, счёт, сколько раз нужно повторить такие действия, чтобы откачать наркомана? – сам с собой разговаривал Тимоха.
– Ещё удар… – Подал голос Рома, наблюдая за действиями спасения. – Пятнадцать, шестнадцать, хорошо. – «Хорошо» было сказано Светке, так как она сделала свой первый реанимированный вдох и блевонула.
– Всё, будет жить! – Отскакивая, констатировал факт Тимоха.
Рома встал с дивана и, глядя через плечо, пошёл к выходу.
– Гуд бай, я не прощаюсь, – махнул Рома вытащенным из штанов пистолетом, и на ходу спрятав его в кобуру, шумно хлопнул дверью.
– Что это было? – Светка, удивлённо смотрела на свои вещи, измазанные жидкостью из желудка.
– Ты передознулась, Рома не пожадничал герыча, – просветил Тимоха.
– А ты как здесь?
– Да зашёл на огонёк, не зная, что тебя хотят пристрелить.
– Вот ублюдок… – память вернулась к Светке и события восстановились в сознании. – Ты его вмазал?
– Да, он «баян» с герычем подал, я его втёр. Он даже не предложил мне оставить.
– Ты угораешь?
– Да какой угар? Я свариться к тебе пришёл.
– Иди, вари, что пялишься, – прогоняла Светка из зала Тимоху.
– Понятно, без благодарности за спасённую жизнь меня делают рабом.
– А может, тебе ещё и спасибо сказать? – Зверея от наглости Тимохи, Светка начала подниматься и застонала от боли в грудной клетке. – Ты что махал со всей дури?
– А что, жизнь возвращал кулаком, – отшутился Тимоха, уходя в кухню.
– Да пошёл ты… – Светка проползла с метр на карачках, медленно встала и закрылась в ванной.
Тимоха забыл про её существование на пять-шесть часов и колдовал,