Jazz-поэзия. Избранные произведения разных лет (1987–2019). Саша Немировский

      Золотоискательский городок,

      застроенный офисами хай-тека.

      Отрог

      горы. Паркинг.

      Электромобиль мордой у перевязи —

      кормится через провод.

      Арка.

      Старенькая библиотека,

      подающая повод

      вспомнить о книгах, как способе связи

      с первобытной культурой ушедшего века.

      Старатель, не ведающий одиночества,

      ковыряет айфон – но переходит к компьютеру,

      когда становится нестерпимо.

      На экране, как фон, бежит незакрытый чат.

      Равнодушный к почерку,

      он стучит пальцами.

      Слушать муторно

      как строчат.

      Пилигримы из туристов-скитальцев

      чириликают фотки

      викторианских зданий

      на фоне

      вывесок мировых фирм.

      Залив. Порт. Высотки.

      Боевик-фильм.

      Герой. Конечно же, герой-одиночка.

      Благородный, непобедимый.

      Где-то это уже было.

      Сюжет, убедительно

      проходящий через точку

      невозврата

      из азарта

      погони за золотой жилой.

      Есть день в сезоне, вставленный особо

      в цепочку дней, идущих до и после.

      По обе стороны заботы, неотложные

      столь строго,

      что мысли о другом и вовсе

      невозможны.

      Но день уже плывет неторопливо.

      Он дан, чтоб слушать красоту гармоний,

      чтоб не грустить о той, быстротекущей,

      он вносит с медленным приливом

      аммониевый

      запах водорослей, и этот запах глушит,

      времени шумы, пронзив до первобытного начала.

      Покинуто компьютерное кресло.

      Оставлены тревожные событья

      без вниманья. Всё замолчало.

      Я ли та отчаянная

      белка, застывшая в зените

      поворота? Я человек или оркестр?

      Кутить на все,

      чтоб, отразившись от небес,

      земли коснувшись, став вторичным, став бездушным,

      стыть в суетливом колесе?

      Сказать честнее,

      чаек беспокоит только рыба,

      в подплечья скал вносимая прибоем.

      А мне дарован день – живу его, прощенный,

      и проживаю напрочь как задаток,

      чтобы следить за красной глыбой,

      медленно влекомой на закланье

      на водяном щите.

      И пусть пока в моем кармане

      лишь чешуя, при пересчёте —

      весь остаток.

      Финальный такт заката в океане…

      Всё умолкает в нищете.