Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2. Игал Халфин
воли 9/10 наших единомышленников. С этой организацией, являющейся 2‑й партией, ревизующей – не только взгляды, за которые мы боролись, но и вообще ленинизм в целом – мы ничего общего не имеем и призываем всех наших единомышленников объявить этот самозваный союз распущенным, а с упорствующими раскольниками всякие отношения порвать.
Неоднозначность позиции Гольмана не способствовала его восстановлению в партийных рядах. Он был сослан в город Ишим Тюменской области222.
Евсей Абрамович Каганович примыкал к троцкистам в большей мере. И над Троцким он не подтрунивал – Троцкого он обожал: «В 1923 году я учился в Институте красной профессуры, когда возникла дискуссия, я через некоторое время примкнул к троцкистской оппозиции». В конце 1924 года или в начале 1925 года Эльцин – тот самый Виктор Борисович, которого мы встречали в Томске, – «познакомил меня с Троцким, и поручил мне редактировать некоторые тома его собрания сочинений: помню один том вышел под названием „Проблемы пролетарской революции“, один посвящен революции 1905 года, точное название не помню». Вскоре Е. А. Каганович, на тот момент научный сотрудник Института Маркса и Энгельса, заработал себе славу активного участника московской троцкистской организации, человека, близко связанного с Троцким. Он был арестован 11 апреля 1928 года и приговорен Особым совещанием при коллегии ОГПУ от 16 мая 1928 года по ст. 58-10 к выселению в Воронежскую область на 3 года.
О том, что случилось, когда Каганович начал каяться, рассказано в его «собственноручных показаниях»: «В тюрьме, продумав путь оппозиции и куда он ведет, я твердо решил порвать с оппозицией и подал соответствующее заявление». Каганович был освобожден из ссылки в июле 1928 года, восстановлен в партии и возвращен к работе в Институте Маркса и Энгельса, где
подвергся ожесточенным нападкам со стороны оппозиционеров, которые еще не были сосланы и ходили на свободе <…> В 1929/30 гг. многие оппозиционеры из моих товарищей по ИКП после подачи ими заявлений о капитуляции стали возвращаться в Москву. Сюда относятся такие лица, как [руководитель троцкистов в Институте красной профессуры] Борис Лившиц, [троцкистские экономисты Владимир Савельевич] Владимиров, [Наум Абрамович] Палатников, а также знакомые мне [руководители оппозиции] Тер-Ваганян, Преображенский и другие, с которыми в Институте Маркса и Энгельса мне приходилось встречаться и разговаривать, но политических отношений с этими лицами у меня уже не было. <…> Мой отход от троцкизма вызвал озлобление среди троцкистов, связанных со мною по троцкистской контрреволюционной работе. Они меня признали изменником. Припоминаю такие факты: троцкистка Полина Виноградская (жена Преображенского), работая со мною в Институте Маркса-Энгельса, в 1928 году и вторично в 1929 году открыто в стенах Института выступала и осуждала меня за подачу мною заявления, обвиняя в раскольничестве и самостийности. Я также слыхал (от кого, не помню, но, кажется, от той же Виноградской
Архив Фонда Иофе. Ф. 02 (Б-1). Оп. 1. Д. Гольман Михаил Борисович.