Кангюй. Три неволи. Марат Байпаков
Второй обещал позаботиться о них, так говорил мне соправитель, когда расставался с ним во дворце в первый день мятежа. – И на этот тяжёлый вопрос есть надлежащий ответ у чиновника.
– Мой сын и моя жена под опекой Евтидема? – тяжело вздыхает Деметрий. – Ненадёжный у них опекун. Почему ты, мой лучший друг, не позаботился о моей семье? Где было твоё разумение? Как же так вышло, что их нет сейчас рядом со мной?
– Не кори меня, базилевс. Я старался как мог. Не в моих было силах спасти твоих близких, – оправдывается, извиняясь, странник. – Евтидем не позволил, мою просьбу о спасении пресёк, едва только о Стратонике и Менандре я заикнулся. Что мог я противопоставить соправителю? Одни лишь только увещевания. Не в моих полномочиях было тайно силой вызволять царскую семью из дворца.
– Что предпринимал Евтидем во время мятежа? – В вопросе Деметрия различимо сомнение. – Неужто бездействовал только?
– Волнения соправитель считал незначительными. До самого последнего дня настаивал: он-де сам подавит мятеж. Гнева твоего очень боялся Евтидем. Потому-то и вестовых не послал к тебе за подмогой. Веровал слепо Евтидем в благодарность народов династии. Не хотел замечать возросшего могущества врагов. Пьянству предавался чрезмерно. В нескончаемых попойках был весел безумно.
– Замечал я и раньше слабость к вину у Евтидема. При мне он был, однако, благоразумен, справлялся со своим увлечением.
– С раннего утра начинались те знаменитые попойки, мой базилевс. Симпосиями благочинными их не назовёшь. Всех участников стремился перепить наш соправитель. Соревнования в пьянстве редко заканчивались пополуночи. – Церемониймейстер решительно возражает, внезапно краснеет, осекается и замолкает.
– Продолжай! – властно требует Деметрий.
– Но не попойки погубили твоего Евтидема! Пытался задобрить врагов соправитель назначениями в свой синедрион, – льются потоком слова манерой загодя подготовленной речи. – Добротой против злости – именно таким удивительным манером намеревался укротить гордыню строптивых македонян Евтидем. Всё ждал соправитель некоего великого чуда. Словно трусливый мальчишка стоял Евтидем с полным ведром воды и давал исподволь разгореться пожару. Неблагоразумно медлил твой соправитель, базилевс. Не внимал мудрым советам Евтидем. Твой свиток наставлений не открывал. Был очень самонадеян. В тех ожиданиях чуда упустил Евтидем краткое время, удобное для тайной расправы над врагами. Чуда, однако, не произошло. Пожар разгорелся. Враги почувствовали слабость соправителя. И празднества пышные не помогли Евтидему удержать власть. Неблагодарная толпа так называемых сограждан, попировав за щедрыми столами Евтидема, тут же переметнулась к дерзновенному самозванцу Евкратиду и его наглым оборванцам-сирийцам. Евкратид же, не встречая преград своему честолюбию, щедро раздавал должности и привилегии. Горше преступлений