Нерукотворный. Юрий Ель
явись на официальную часть.
– Спасибо, Минцзэ.
Время пролетело незаметно. Суета не прекращалась до самого начала праздника, и шум не стихал ни на мгновение: улицы были полны смеха и разговоров, как и Сияющий Дворец. А когда сумерки заступили в свои права, Рэниум вспыхнул яркими огнями, обретя совсем иной умопомрачительный вид. Любой, кто выходил на балконы или хотя бы выглядывал из окон дворца, мог в полной мере насладиться красотой данного пейзажа. Отсюда, с горной высоты, фонарики, зажжённые смертными тут и там, выглядели совсем как светлячки, мерцающие и отгоняющие ночную тьму.
Отовсюду звучала музыка и доносились ароматы угощений. В воздухе отчётливо чувствовался запах шоколада, и причиной тому был фуршетный стол, уставленный не только закусками, но и сладостями. Прямо посередине многочисленных тарелок и подносов, возвышался большой шоколадный торт, от которого никак не мог оторвать взгляд преисполненный безмятежным спокойствием Бьерн.
Минцзэ заметила его сразу, ведь вокруг высокого прекрасного молодого мужчины собралась толпа юных девиц, что смущённо перешёптывались и не решались подойти к младшему брату Всеотца поближе. Казалось, в свою очередь Бьерн не замечал никого вокруг и совсем не слышал хихиканье и болтовню благородных красавиц в праздничных платьях. Он был полностью погружён в раздумья, замерев на месте. Минцзэ, минуя гостей, что расступались перед ней, подошла к нему, и девушки, уважительно поклонившись, тут же отступили ещё на шаг назад, стесняясь её только больше.
Бьерн выглядел превосходно: чёрные волосы были собраны на затылке и подвязаны шёлковой лентой, а наряд – свободного кроя кафтан, перетянутый искусно прошитым кожаным ремнём – смотрелся элегантно и очень богато. На чистом красивом лице не было ни единого изъяна.
Приближение Минцзэ он тоже не заметил. Она тронула его за руку.
– Половинка сердца божественного, ты озаряешь своим обликом этот дивный вечер!
Бьерн обернулся и тут же просиял. Улыбаясь, он нежно обнял бессмертную, поприветствовав её.
– Почему ты стоишь здесь в одиночестве? Не пьёшь, не ешь. Фуршет тебе не по нраву?
Девушки, что стояли чуть поодаль – их было трое – зашушукались, очевидно, обсуждая беседующих бессмертных.
– Ну что ты, дорогая! Ты подготовила всё настолько замечательно, что у меня просто разбегаются глаза. Не знаю, за что браться.
– А мне кажется, тебе очень приглянулся торт.
Бьерн прыснул со смеху.
– Ты видела, как я таращусь на него?
– Твой устремлённый на десерт взгляд заметили все, я думаю, – она хихикнула. – Так почему не отведаешь кусочек?
– Видишь ли, дело совсем не в торте…
– А в чём же?
Бьерн приблизился и сбавил тон, чтобы его могла слышать только Минцзэ. Он ответил:
– Те три девицы окружили меня и не давали проходу. Я растерялся, не найдя пути отступления, и потому сделал вид, будто их не замечаю вовсе.
Теперь уже рассмеялась Минцзэ. Её звонкий смех развеселил и Бьерна.
Такое